В вечности, где время не существует, ничто не растет, не рождается, не меняется, смерть создала время, чтобы вырастить то, что потом убьет. И мы рождаемся заново, но проживаем ту же жизнь, которую уже много раз проживали. Сколько раз человек сам с собой ведет эту беседу? Сколько раз снова и снова задает себе вопросы о жизни и смерти? О сотнях жизней, что он проживал до и проживет после? Кто знает... Он не помнит свои жизни, не может изменить свои жизни, и в этом весь ужас и все тайны самого существования. Мы все в ловушке. Все в страшном сне, от которого не проснуться. Тяжелый, долгий, тягучий. Окутывающий шаткое, незащищенное, неподготовленное к такому длительному циклу сознание вечной тьмой. Разум, подернутый туманной дымкой. Наверное, Деймон уже не и не вспомнит, кто именно это сказал. А может быть он прочел это в какой-то книге? Впрочем, наверное это было и не так важно? Особенно сегодня. Так получилось, что планы Клермона весьма отличались от тех, где он бы мог долгое время сидеть на балконе своего отельного номера и размышлять о смысле бытия и тяготах человеческой жизни. Он зажмуривается, опрокидывает в себя рюмку шота и глубоко вдохнув через нос, выдыхает, чувствуя как горло обожгло высоким градусом алкоголя. Как ушедшее из тела тепло вновь заполняет все его существо. Впитывается в кровь, несет по венам и выдох. Размеренный, спокойный, полной грудью. Раскрыть глаза и увидеть как меееедленно плывет приглушенное освещение. Как свет диодных лампочек, словно выдавленные на чью-то палитру разноцветные краски неровными мазками размазываются по ней кистью еще совсем неумелого художника, превращаясь в какое-то странное, цветастое пятно. Прекрасное ощущение. Человек любит топить свои навязчивые мысли в алкоголе. И Дей с удовольствием бы делал это на протяжении всей ночи. Но, к сожалению (а может и к счастью, он так и не разобрался), по вине своего создателя человеком он быть перестал, от части. А значит пришел сюда не для того, чтобы набираться текилой. Ди помнит об этом. Помнит, смотря прямо в небесно-голубые глаза бармена напротив. Тот уже ослаб и утонул. Хорошо, что сегодня коктейли он подает не один. В противном случае, кто-то так бы и не дождался свой Пина Колада.

В какой-то момент своего существования Деймон узнал, что у тоски есть осязаемость. Она напоминает темную воду грязных водоемов. Какую-то липкую жидкость, в которой можно испачкаться. В ней ты никак не можешь удержаться наплаву и тонешь. Густая, как темнота, незримое пространство в котором нет ориентиров. Там можно сделать неосторожный шаг и обо что-то удариться. И ты бесконечно ищешь свет. Хотябы малый отблеск. Что-то, на что можно ориентироваться, что может вывести из этого подвешенного состояния. Вязкая тишина, которая тебя опутывает, давит на плечи. В которой подскакиваешь, едва услышав любой неожиданный непонятный звук или посторонний шум. Возможно ли было прожить с этим чувством целую вечность, Клермон не знал. И наверное не хотел знать. А чувства, наверное, уже не так важны. Развлечение смертных. Хотелось бы ему быть таким же? От части. Наверное поэтому он будет прислушиваться к биению собственного сердца, но вместо этого будет слышать стук чужого. Сложно сконцентрироваться, когда острые клыки продавливают тонкую кожу прямо на бешено бьющейся вене на чьей-то шее. Шутка ли, но он даже не знал его имени. Соблазн был слишком велик. Желание хуже застилающего глаза смога, а голод мучительней чем сильнейшая болевая судорога где-то в подреберье. Он снова не может остановиться. В момент полного сознания силы, вседозволенности и столь долгожданного наслаждения, остановить себя было выше его сил. Всепоглощающее чувство превосходства собственного вида. Идеальный, разумный хищник, выпивающий свою жертву до конца. Пока чужие руки, сдавливающие плечи не ослабнут. Пока дыхание не станет совсем беззвучным. Но ровно до того, как еще живое сердце сделает свой последний удар. Лишь инстинкт предупредит и скажет "хватит". Только тогда он сможет отстраниться и увидеть, как из чужих глаз уходит сознание. Завораживающее, ни с чем не сравнимое зрелище. Превосходство вида? Нет. Безумие больного сознания. Он оставит его здесь, в рабочей подсобке, чтобы забрать с бесчувственного тела ключи и, заперев дверь, вернуться в общее помещение. Он заплатил за выпивку и намерен пропустить еще пару стопочек горячительного, дожидаясь момента "Х". Кульминацию этого вечера. Да, сегодня Деймон Клермон пришел в это заведение не только для того, чтобы утолить давно сдавливающий его внутренности голод. На кону стояло кое-что еще. А пока он намерен развлекаться так, как привык. Ведь "работа" тоже  должна приносить удовольствие.

На атласной темно-синей, расстегнутой на все пуговицы рубашке - капли чужой крови. Но они останутся скрыты в бликах приглушенного света. Концентрации алкоголя в организме недостаточно для того, чтобы захлебнуться пьяным угаром, но вполне достаточно для того, чтобы будучи ведомым чужой рукой, наконец-то покинуть высокий стул у барной стойки и утонуть в мерно качающейся клубной толпе. Словно по заученной дорожке. По заранее протоптанному пути. Он делал так десятки раз и, о, чудо, что его партнер был интересен ему исключительно в роли развлечения и того, кто сам решил убить его время. Все еще теплящийся на языке привкус пряной крови напоминал Клермону, что он сыт. А значит, двигаясь в такт играющей в помещении музыке, он может позволить себе расслабиться и пока приготовленная заранее сцена пуста, позволить чужим рукам скользить по своему телу так, будто он согласен дать обещание окончить эту ночь не менее красочно, чем разноцветные огни здешних прожекторов. На деле же, этот человек был ему настолько неинтересен, что он даже не рассмотрел его лица. Его глаза вообще были преимущественно закрыты. В такие моменты он отдавался ощущениям. Мало было слышать музыку. Ее нужно было чувствовать. Ее и окружение. Когда тягучий ритм смешивается с чужим дыханием, посторонним, интимным шепотом со стороны. Однородная масса, в которой можно услышать только отдельные слова, уловить более соблазнительные мысли и выделить всего один, до щемящего чувства под ребрами знакомый запах.

Вдох-выдох. Вдох-выдох. Кто-то курит совсем близко. Но даже едкий фон никотина не способен запутать его. Заставить сбиться. Поэтому, раскрывая глаза, Клермон знает, что увидит. Кого увидит. Чей перехватит взгляд и едва сдержит так и рвущуюся наружу широкую улыбку. Он сказал, что знал насколько осязаема была тоска и прямо сейчас, в этот момент, чувствовал это как никогда. Запах сладких ягод и противоречиво горькой полыни. Затягивающие провалы чужих глаз. Деймон и не думает отводить взгляд, будучи уличенным в нескрываемом интересе. Не имело смысла. Этот странный интерес... Такой возникал сразу, с первого взгляда, или же не возникал никогда. Это либо мгновенное осознание неминуемой тяги, либо вообще ничего. Крайность накладывающаяся на крайность. Странная, возможно когда-то утерянная в недрах и без того смутной, обрывочной памяти и внезапно пробужденная всего одной случайной встречей. Ему кажется, или теперь он все-таки слышит биение собственного сердца, когда нарочно, наслаждаясь вниманием лишь одного зрителя, склоняется к чужой шее? Когда медленно ведет кончиком носа по ее изгибу и едва не касается губами покрывшейся мурашками кожи у скулы. Прямая провокация? Возможно. К сожалению, ее последствий он уже не узнает. Потому что чужая фигура как будто нарочно становится между ними заставляя в мгновение перестроиться и тяжело выдохнуть. Остановиться, наконец-то обратить внимание на партнера и увидеть на его лице немой вопрос. Нет. Ничего не случилось и все идет как надо. Но ему в этой игре уже не место. Фигурки на шахматной доске двинулись и пешка осталась где-то позади. Об этом Клермон и сообщает вопрошающему, чтобы в следующий момент коротко махнуть ему рукой и потеряться среди все еще танцующих людей.

И, надо же, как оказалось, Дейм умеет терпеливо ждать. Пусть ему и кажется, что время непозволительно долго растягивается, пока он сам закуривает и придвигает к себе свободную пепельницу за баром. Он ведет себя хорошо. Даже не подслушивает о чем говорят эти двое, но не отводя взгляда от интересующей его фигуры, отказывает прибежавшему на подмену бармену в желании выпить. Ждет, когда Господин Мэйши освободится и изволит его угостить. Право, большая неожиданность видеть его здесь. Среди уличной толпы желающих выпить и расслабиться в такой шумной обстановке. Рыжее бедствие выглядело здесь словно не на своем месте. Чужак, смотревшийся бы лучше на фоне дорогой обстановки люксового ресторана, нежели на фоне похабно лижущейся прямо у бара парочки. Благо, стоит тот к ним спиной. Вероятно скривился бы по-старчески и вероятно так же что-то пробубнил. Эти мысли все-таки выбивают из Клермона улыбку. Как раз вовремя. Потому что прямо сходу отпущенная Трис шутка могла бы быть смешной, если бы не звучала как правда. На самом деле, они слишком часто стали оказываться в одно время и в одном месте даже не договариваясь об этом. "По работе", что выдавала неочевидные пересечения, которых до относительно недавнего времени не было от слова вообще. Будто где-то разверзлись сами небеса и сказали: "Да будет так". Это ловушка, не иначе. И Дей бы не сказал, что желает из нее выбираться. Пока. - Тогда я бы посоветовал тебе покопаться на задворках твоей памяти. Потому что, если это не приворот, стоит ли мне говорить о том, что если я преследую кого-то по собственному желанию, ничем хорошим это для них обычно не заканчивается? - Клермон и не думает скрывать этот озорной огонек в собственных глазах. Пусть по сути говорит он о вещах совсем не озорных. Для кого-то и вообще серьезных. Ему нравилось преподносить это так. Нравилось смотреть за чужой реакцией. Потому что в его словах была сейчас истина. И Мэйши хорошо об этом знает. - Почему бы и нет? - Произносит это так, будто всего пару минут назад не размышлял об этом в тот момент, когда Трис разговаривал со своим знакомым. Более того, он ждал и даже не сомневался, что так и будет. - При условии, если ты составишь мне компанию. Сегодня я балую себя самыми цветными коктейлями, что есть в этом баре, но уверен, что у них найдется и неплохое вино. Для разгона. - Почему для разгона? Ему ли не знать, как "аристократы" пьющие дорогие вина, достигая определенного градуса, могут вливать в себя самое дешевое пойло так, будто живут последний день?

Клермон совершенно бесцеремонно угоняет горошину винограда из чьей-то фруктовой тарелки стоящей у него прямо под локтем и переводит взгляд туда, куда смотрит его собеседник. Там, среди танцующих, все еще потерянно обитает его оставленный на произвол судьбы спутник. Выглядит слегка потерянным, но Деймон не сомневается, что раз тому уже сегодня улыбнулась удача не стать добычей хищника, она не обойдет его и с поиском нового сопровождающего на эту ночь. Нет смысла расстраиваться. Чуть позже Дей все равно бы его оставил. Вряд ли что-то заставит его забыть об истиной цели сегодняшнего пребывания здесь. - Кто это? - Он переспрашивает специально, кивая в ту сторону, куда задает вопрос Мэйши. Кажется, что теперь он возьмет паузу, чтобы придумать оправдательный ответ, но этого не случается. Клермон продолжает не задумываясь. - Мой ужин. - Говорит так, будто речь идет совсем не о живом существе. Не о человеке. Будто они собрались в кругу семьи и теперь обсуждаю: мясное, или рыбное меню будут потреблять сегодня в пищу. Вот теперь берет паузу, давая корпорату время на осмысление сказанного. Уж он то знает, о чем говорит его спутник. И точно будет знать о чем тот скажет дальше - Blague. - И снова эта улыбка говорящая о красочном продолжении. - То есть - шутка. Я уже поужинал. - Не давнее, чем часа пол как до их встречи. Поужинал и прихватил трофей, к слову. Будто вскрыл печеньку с удачным предсказанием. Связка ключей от здешних помещений все еще покоилась в кармане его джинс. И он обязательно пустит их в ход, когда наступит время.

- Странно видеть тебя в таком месте. Был уверен, что уж кого, а тебя я точно тут не встречу. - Дей коротким жестом руки привлекает внимание бармена к ним. Если Мэйши откажется разделить с ним выпивку, он выпьет сам. Но, естественно, за свой счет. В знак своего презрения отказу, естественно. Проще говоря - из вредности. - Корпорация заинтересованна в аукционных побрякушках? Значит вы и о движении на черном рынке в курсе? - Вопросы скорее для галочки. Чтобы поддержать беседу и если Мэйши захочет, услышать подтверждение своим догадкам. Кто знает, может быть он проговорится и о человеке с которым вел беседу ранее. Вот это уже был волнительный вопрос. Работают в дуэте? Если так, то если они заинтересованы в одном и том же предмете, перехватить его будет труднее. Деймон умеет промывать людям мозги, но такой эффект не держится долго. Рано, или поздно, станет известно кто снова виноват во всех бедах. Ему чудом удалось уйти из-под карающей руки в отношении дела о леснике. Все просто заглохло. Ну, либо ему казалось, что заглохло. Не исключено, что это дерьмо снова может всплыть. Поэтому не стоило расслабляться. - К слову, прекрасно выглядишь. - Со знанием дела, кивает и беззастенчиво пробегается пальцами по чужому темному воротнику. - Бледноват немного правда. Но я знаю, что это твое обычное состояние. Сегодня не заправляешься сатанинским пойлом? Не чувствую запаха разложения. - Клермон смеется и тушит сигарету в пепельнице. Его и правда все еще воротило от того, что ворожей обычно таскал с собой во фляге. Хотя можно было бы уже привыкнуть, да? После стольких то встреч.

Деймон опирается локтем на стойку и склонив голову, подпирает щеку ладонью. Присматривается к своему собеседнику с легкой улыбкой. Снова изучающе. Признаться честно, иногда этот человек вводил его в легкое смятение. За вот таким вот расслабленным разговором по сути пока еще ни о чем, он иногда немного путался. Терял привычную внимательность, бдительность и переставал видеть ту самую грань, в которой Трис заигрываться. То есть, переставал понимать, когда тот говорит не серьезно, а когда совсем несерьезно. От того, наверное, в его обществе и было интересно? Или все-таки дело было в другом? Ведь даже сейчас, казалось бы только что сосредоточенное внимание, медленно плывет. И он уже не думает ни о какой серьезности. Он уже смотрит за тем, как крупные разноцветные блики от переливающегося всеми цветами диско шара путаются в чужих вьющихся волосах. Как задорно щурятся лисьи глаза и как заискивающе расходятся в наглой улыбке губы говорившего. Клермон всегда говорил, что самая идеальная ложь это та ложь, в которую ты уверовал сам. Насколько Мэйши сам верит в свои слова, раз ему удается с такой легкостью вводить в замешательство своего собеседника? Насколько он и правда думает, что Дей и правда преследует его? Что его внимание всегда направленно к корпорату? Что он намеренно ищет с ним встречи? - О, я тебя умоляю. - Деймон не сдерживает смеха и с показушной безнадегой качает головой. - Даже если бы я захотел, мне не нужно было бы тебя преследовать. Достаточно было бы набрать твой номер мобильного и назначить встречу. - От чего-то уверен, что это именно так. Но это было бы не интересно? А ведь и правда, за все время их знакомства они ни разу не встречались вот так просто, по звонку. В век мобильного рабства, конечно, невозможно побороть в себе желание вот так вот просто взять и не написать человеку, который тебе интересен. Но в этом плане Клермон скорее любил развлекаться, чем назначать свидания с по сути противоборствующей ему кастой. Наверное и сосчитать невозможно сколько похабных смс за все это время получил от него Мэйши. Но ни в одном из них не было ни одного приглашения даже на спонтанную прогулку, или банально выпить кофе в перерыв. Их встречи либо происходили случайно, как сегодня, либо были заранее обговорены лично при них же. Допустим вот сегодня они пересеклись в этом клубе. И по окончанию этого праздника души они вполне способны договориться о чем-то на завтра, или на любой другой ближайший день. В остальном же все чистое совпадение. Нет, Дей не решится назвать это судьбой. Судьба вообще штука такая весьма прозрачная. Кем-то придуманное когда-то определение, чтобы оправдать свои ошибки. Проще сказать, что все твои действия заранее кем-то продуманы, нежели признать, что ты обосрался сам. Деймон хоть и не всегда был готов за такие ошибки отвечать, но признавать их умел. Признавать и работать над тем, чтобы не совершить их повторно. Не всегда сие действие было удачным, но, по крайней мере, он старался. Сейчас только нихрена не старается, совершенно позабыв за чем он вообще сегодня сюда пришел. Но, к счастью, его собеседник, сам того не понимая, напоминает ему об этом.

По. Работе.

Дейм старается сохранить на своем лице всю такую же привычную, безмятежную улыбку. Но уголок его губ в какой-то момент дрогнул в раздражении. О, нет, его не раздражал сам Трис. Его раздражало упоминание о работе на корпорацию. Не сказать бы, что он всей своей черной душой ненавидел эту контору. По большому счету, ему было плевать. Но чертовы ублюдки будто просчитывали все шаги Клермона наперед и зачастую оказывались именно там, куда планировал затесаться и его любопытный нос. По своим делам. Более того, они не просто предвидели его шаги, они прекрасно знали, кого именно нужно отправить на дело именно в этот день, именно в этот час и именно за тем артефактом, за которым шел и сам Деймон. Ему было бы плевать, если бы все побрякушки всенепременно оказывались в его кармане, но, знаете ли, даже такие, как он, имеют определенные слабости и временами способны идти на уступки. Сколько ценных артефактов он упустил только потому что в погоне за ними на его дороге вырисовывался именно этот человек? Скажем так - не мало. Определенно больше, чем он хотел бы уступать корпорации, потому что вообще не хотел, черт бы их побрал. И это, блядь, просто нереально бесило. Каждый раз. Но каждый раз он с такой же глупой улыбкой смотрит в глаза своему собеседнику и молчит. До поры, до времени, конечно. Ведь надежда умирает последней. Не факт, что сегодня Мэйши пришел на аукцион. А если и на него, не факт, что именно за тем лотом, за которым явился Дей. Никто, в конце концов, не запрещает ему верить в чудо. В мааааааленькое такое. Вдруг оно все-таки случится и им нужны разные лоты? Как же будет приятно пощеголять перед чужим лицом добротной связочкой ключей и намекнуть на то, что именно для него всегда открыты все двери. И он, впрочем, готов их придержать, если кто-то пообещает вести себя вести себя хорошо. Хотя, нет. Наверное ему бы и правда доставило удовольствие посмотреть на то, как вечно выхоленный и покладистый корпорат ведет себя плохо. Ооооочень плохо. А значит пока он не будет торопиться и выкладывать все карты на барную стойку. Посмотрит, как именно все повернется дальше и уже будет ориентироваться по ситуации. Ситуация же пока продолжает выруливать во вполне благоприятное русло.

Клермон удивленно вздергивает брови. Ему казалось, Трис не нравится находиться в этом месте. Но, видимо, тот пребывал в действительно приподнятом расположении духа, раз сам предлагает чуть позже продолжить совместное времяпрепровождение. Но вероятно перегибает свои возможности. Об этом Дейм и спешит ему сказать. - Не переоцениваете ли вы себя, мистер Мэйши? Как завсегдатай таких мест, я способен выпить дюжину коктейлей и протанцевать до утра. Что же насчет вас? - Деми нарочно обращается к своему приятелю на Вы. Акцентирует на своих словах чужое внимание, ибо видит как чужой взгляд снова ускользает на танцпол. Ему не нравится. Не нравится, когда собеседник на что-то отвлекается. В этом был весь он. Если и хотел чьего-то внимания, то предпочитал получать его целиком и полностью. Поэтому теперь он хмурится, наблюдая за тем, как Трис снова исследует толпу. Что он ищет там? Не то ли, что пытается не упустить и сам Дей? Людей, отличающихся от здешнего контингента. Строгие костюмы? Или наоборот слишком вычурные наряды? Организаторы и ведущие аукциона, что вот-вот должны были удостовериться в целостности всей коллекции и выйти из одной из служебных комнат. Но зачем? Вероятно корпорация способна выкупить любой лот с аукциона. Поэтому этому лису нет нужды выслеживать кого-то. Наверняка, он просто ждет начала, а его интерес привлекло что-то еще. Деймон едва давит в себе желание перехватить его за подбородок и заставить снова посмотреть на себя. Наверное, он бы в конечном итоге так и сделал, но Мэйши вдруг решает излить ему кусочек своей души о том, что ему крайней не хотелось посещать этот клуб. Не забывает в очередной раз сказать о преследовании, на что Клермон уже совсем не картинно утомленно закатывает глаза. Нет, он предполагал, что у его приятеля есть некоторые проблемы с правильной оценкой своего положения, но не предполагал, что настолько. Ведь когда бесконечно утверждаешь одно и то же, это уже говорит о чем-то. А о преследовании Деймон сегодня слышал по меньшей мере раза три, да? Это и правда утомляло. - Сбежать? - А вот это уже было что-то новое. Настолько новое, что сдерживать свое удивление не представляется возможным. Проявление искренних эмоций в обществе этого человека уже стало привычным. В его обществе вообще многое непривычное как-то незаметно становилось привычным и контролировать себя становилось сложнее. Впрочем, он никак от этого не страдал. По крайней мере, пока. - Звучит слишком романтично даже для тебя. Ты так сильно по мне соскучился? - Сбежать... Это было что-то на сказочно-книжном. А Клермон терпеть не мог любовные романы. Они казались ему раздражительными. Поэтому, сам бы он в подобных вещах точно участвовать не стал. Изображать из себя влюбленную пару, которая оставляет свою жизнь для того, чтобы начать новую на двоих? Что, черт возьми, вообще такое эта ваша "любовь"? Да и посмотрите, в конце концов, на Трис. Разве он похож на того, кто бросит свою работу? Он настолько погряз в этом вонючем болоте, что как только все-таки заказывает им по коктейлю, его глаза загораются каким-то особенным безумным блеском.

Артефакты. Они удивительны и некоторые из них обладали воистину запредельными возможностями. Возвращаясь к книгам, да, о некоторых из них можно было только написать и думать о том, что они где-то действительно существуют. Побрякушка о которой с таким воодушевлением вещал Дею собеседник, была именно такой. И не зря ее способности вызывали в нем такое восхищение. Но Клермон не слышит в рассказе своего приятеля ничего нового. Все это (ну, может быть, чуть меньше), он читал буквально накануне аукциона. Когда получил приватное приглашение и просматривал брошюрку с заявленными лотами. Но в отличие от самого Мэйши, Клермону было наплевать какова была природа артефакта и как именно тот работал. Его интересовало другое. Сами свойства. Он знал, что чертова цепочка могла каким-то образом заглянуть в будущее. Это, знаете ли, открывало для такого человека как он некоторые возможности. Да что там, для любого человека. Возможно, если наловчиться, оно бы позволило управлять временными промежутками? Помогло бы избежать неправильных решений, неправильных поступков? Вот что было важно на самом деле, а не то, о чем говорил корпорат с таким восхищением, что едва ли способен в этот момент уследить за своими руками. Но Дей молчит и не отстраняется. Его не раздражает ни тон в котором с ним говорят, ни чужие прикосновения. Напротив, оно увлекает, заставляет склониться ближе, ощутить на себе чужие эмоции, буквально сосредоточенные в каждом брошенном слове, в каждом мягком прикосновении к руке. Хотел ли он заглянуть в свое будущее? Определенно. Но вопреки своим собственным мыслям, говорит о другом. - Будущее непостоянно. Сам факт того, что с помощью такого артефакта можно заглянуть за грань, говорит о том, что мы способны его менять. Каждый наш шаг, каждое решение, каждое слово создает бесконечное количество вариантов этого будущего. Цепочка может и способна показать его, но это будет лишь картинка. И где найти дорогу к ней? - Может быть, он сказал бы что-то еще. Продолжил тему, подхватил. Но сразу после подтверждающих слов о том, что корпорация решила прикарманить себе очередной артефакт на который он открыл охоту, заставляет его резко осечься. Как раз вовремя подоспели заказанные коктейли и губы Клермона растягиваются в благодарной улыбке. Бармену, не собеседнику. Он не улыбается тем, кто расстраивает его. Наверное, это самое расстройство можно было уловить во в мгновение потерявшем всякий интерес взгляде, тут же ускользнувшем с чужой фигуры на осмотр разнообразия алкоголя за баром. Он упустил, что мешали ему в коктейль. Но приятный травяной запах ему нравился. Наверное, ничего другого и не следовало ожидать? Ему почему-то и думалось, что Мэйши не из тех, кто выбрал бы что-то сладкое на мультифруктовом соке. Киви. Наверное это было одним из составляющих предполагаемого заказа, но Трис оказался куда более изобретательным. В первом глотке чувствуется отчетливый лимонный привкус. Кисловато. Но это приглушает флер алкоголя настолько, что кажется, будто его и вовсе нет. Только обжигающий горло градус говорит об обратном. - Я всегда выгляжу чарующе. В любом месте, в любом состоянии и в любое время суток. - Произносит с улыбкой. И она, наверное, снова бы была обращена не к Мэйши. В конце концов, ему никто не запрещает откровенно заигрывать с именно в этот момент обернувшимся к нему работником бара. Но клубника в чужой руке явно выигрывает по приоритетам. Клермон даже не задумывается, склоняется чуть ближе, чтобы обхватить предложенную ему ягоду губами. Держащие ее пальцы контрастно горячие. Слишком велик соблазн, чтобы не зацепить указательный кончиком языка, забирая ее. Он не привык себе в чем-то отказывать и совершенно не стесняется своей нескромности. - О, надо же. Ты запомнил. - На самом деле, было бы странно, если бы Трис забыл. Деймону казалось, что разум корпората фиксировал все куда-то на отдельную карту памяти и в нужное время, в нужный момент мог вытянуть оттуда любую когда-то подмеченную им информацию. Пионы и правда были его любимыми цветами. Когда-то он говорил об этом своему приятелю. В их первый совместный завтрак? Или второй? А может это было в очередной обед за чашечкой кофе. Так ли это было важно сейчас? Совсем нет. Важно другое. - Прекрасные цветы. Прекрасные люди, что их дарят. Жаль, что и те и другие имеют свойство со временем увядать. Невозможно печальная картина. - Интересно, настанет ли когда-нибудь и его время? Тот момент, когда он в очередной раз посмотрит в зеркало и снова не увидев в нем признаков старения, поймет, что до изнеможения устал. Что и его жизнь должна когда-нибудь подойти к своему хоть и не совсем логическому, но завершению? Как быстро он сможет с этим смириться? Снова. И скольких дорогих людей успеет потерять до этого момента? То, о чем он старался никогда не думать. Сложно. Практически невозможно, когда ты остаешься наедине со своими мыслями. Но сейчас он был не один. Сейчас Клермон находился в приятной компании человека, который внезапно решил осведомиться причинами его нахождения здесь. Видимо, в этой рыжей головушке наконец-то сложился весь пазл происходящего. Дейм до последнего надеялся, что этого не случится. Ну, хотябы до того момента, как он решит свинтить от собеседника минут на двадцать и вернуться уже с добычей, бережно подмененной в служебной комнате липовой побрякушкой. - Не скажу. - И как-то сама по себе игнорируется трубочка. Деймон прикладывается к стакану губами и делает сразу несколько коротких глотков. Нет, в горле не пересохло. Просто хотелось как-то проглотить эту неловкость, но не получилось. - Я здесь не за вашим артефактом. Я здесь за своим артефактом. - Сразу же обозначает рамки, имея этим ввиду, что сегодня он точно уступать не намерен, что бы не случилось. И это и правда было так. Он не планировал упускать лот. Тем более, отдавать его в руки корпорации. План "Б" в котором он планировал просто выкупить лот, если тот не удастся выкрасть, теперь отпадал сам собой. У него не было ни шанса на перекупку. А это значит, что он больше не может позволить себе рассиживаться на месте.

- О, боже, надо же, как быстро летит время в твоей приятной компании! - Клермон опускает взгляд на свои наручные часы. Аукцион должен был начаться примерно через пол часа. А значит организаторы уже проверили комнату с товаром и отправились готовиться к приветственной части. - Скоро часы пробьют 12 и золушка превратится в тыкву. Советую заранее посетить уборную, а то потом туда не протолкнешься! А мне пора бежать. Как-нибудь обязательно потанцуем. А пока, спасибо за коктейль! - Слезая с высокого барного стула, Деймон не забывает, конечно же, отправить своему спутнику воздушный поцелуй и коротко махнуть рукой на прощание. Сбежать и романтические книжки, это точно не про них. Мечтать, конечно, им никто не запретит, но они оба понимают, что стоит смотреть на мир реалистично. А реальность - это ключи от служебной комнаты в его руке. И вряд ли ему уже что-то помешает совершить задуманное. Все его шаги были просчитаны наперед. И если кто-то решит подставить ему подножку, Клермон гордо через нее перешагнет. На второй же с удовольствием покажет, как выглядит открытый перелом.

Деймон спешит.
Но между танцующими лавирует аккуратно и мягко, в какой-то мере пританцовывая вместе с окружающими. Кто-то даже успевает впасть в заблуждение и пытается утянуть его в свою сторону. Но Клермон только наигранно виновато улыбается, даже не смотря отвлекшему его человеку в лицо. Оно его совсем не интересует. Клуб полнится безликими сущностями, двигающимися под внезапно ставшую еще громче и подвижней музыку. В практически полном отсутствии основного света, по помещению гуляют только яркие огни, позволяя различать сбившиеся в кучу тела. Благодаря им проще ориентироваться, проще передвигаться, проще идти в сторону своей цели о которой Дей едва не забыл, слишком заболтавшись с человеком, лицо которого, в отличие от остальных, он успел изучить настолько хорошо, что, казалось бы, искать на нем что-то новое уже было просто бесполезно. Но это не так. Вопрос заключается лишь в том, насколько пристально ты смотришь и как долго не можешь отвести взгляд от уже хорошо знакомых черт. Чувство насыщения. Оно никак не приходило. Это настолько же раздражало, насколько и вводило в неописуемый восторг. Каждый раз Деймон думает о том, что ему достаточно и каждый раз убеждается в том, как он ошибается. Странное влечение. Наверное он просто соскучился по подобным эмоциям, потому как совсем не мог припомнить, когда именно испытывал нечто подобное. Может быть, когда-то до того момента, как его сердце остановилось? От того сейчас оно и бьется чаще? Почти в такт долбящей по барабанным перепонкам музыке? Хотелось бы, чтобы эта ночь продолжалась немного по-другому, да, раз уж все так снова сложилось? Но зачастую наши желания никак не совпадают с обстоятельствами. Именно поэтому Ди сейчас не сидит за стойкой, а ныряет в коридор с подсобными помещениями. Буквально только что оттуда вышли два рослых мужчины и направились в сторону развернувшейся чуть дальше сцены. Все почти идет по плану, да? С одним лишь досадным нюансом. Но уж с ним Клермон как-нибудь справится.

В сумеречном коридоре ему, к счастью, никто не попадается. Но ему приходится заглядывать буквально в каждую попадающуюся по пути дверь до тех пор, пока под руку не попадается закрытая. Деймон достает из кармана джинс пару тонких латексных перчаток и пробует всунуть в замок каждый из пяти ключей, что были на украденной связке. Успевает почти разочароваться, когда пробует последний, но тот неожиданно легко входит в пазы и поворачивается на два оборота, все-таки открывая дверь. Нужную ли? Да, несомненно. Даже в плохо подсвеченном помещении в силуэтах овальных колб хорошо угадываются вещи, которые еще накануне Клермон видел в брошюре предлагаемых лотов, начальная цена которым равнялась по стоимости шикарному ремонту в его квартире. Оправданно ровнялась. Тут было много интересных вещиц, но сегодня его интересовала только одна. Та самая цепочка. Что именно говорил о ней Мэйши, Деймон помнил плохо. Слишком много ненужной информации, которую он даже не стал фильтровать, всматриваясь в это время в чужие глаза. Он думал о чем-то другом. О том, о чем сейчас точно не думает, аккуратно обхватывая колбу с макушки и понимая, что та не поддается. Осмотрев "футляр", Клермон тихо чертыхается. Маленькое отверстие прямо у основания. Еще один ключ, которого у него конечно же не было. Но зато было кое-что еще. Шпилька, которую он выуживает из того же кармана, из которого совсем недавно достал и перчатки. Да, он подготовился. Но не подготовился к тому, что привыкший быть преследователем, внезапно станет тем, кого преследуют.

- Признаться честно, не думал, что ты так задержишься. - Не честно. Неприкрытая ложь звучит в его словах. Конечно он почувствовал присутствие постороннего в комнате и сразу же понял, что сюда явился не чужак. Слишком привычны стали ощущения от чужого присутствия рядом. Это было даже забавно в какой-то мере. Ведь ты не станешь привыкать к тому, к чему привыкать не желаешь. - Как видишь, еще не показала. - Клермон коротко улыбается и двумя пальцами правой руки постукивает по стеклышку, скрывающему цепочку, как бы намекая на то, что он еще не добрался до желаемого, но конечно же намерен это сделать. - Но лицо выигравшего ее на аукционе она мне точно не покажет. Хотя наверное это было бы даже единственное предопределенное будущее. - Наглец. С таким непринужденным выражением вглядывается в глаза Деймона так, будто совсем не боится снова быть подчиненным его воле. Будто уверен в том, что собеседник не захочет легкой победы, решив снова воспользоваться своей силой, как тогда, в их первую встречу. И, пожалуй, он прав. Это было бы слишком скучно. Да, преобладающем большинстве случаев Клермон обожал легкие победы. Он получал от них какое-то особое ненормальное удовольствие. Ему нравилось ломать чужую волю, нравилось смотреть за тем, как сильные самоуверенные люди сдавались перед его внушением. Но сейчас это был совсем не тот случай. Совсем не тот человек. С этим человеком абсолютно все было по-другому. Почему? Потому что ему до безумия нравилось, как тот ломает свою волю сам. - Потому что на аукцион она не попадет. - Тихий щелчок замка словно подтверждение этому утверждению. Умелые руки быстро расправляются с не слишком уж крепким замком и колба раскрывается, едва не роняя свое содержимое на пол. Клермон ловко перехватывает отпавшее дно и отставив стекляшку, наконец-то берет в руки артефакт. Естественно, ничего не чувствует. Ведь на нем все еще было блокирующее кольцо. Он не планировал заглядывать в будущее. По крайней мере не сейчас. Сейчас он намерен подменить побрякушку в банке на подделку. Удивительно, но та и правда очень похожа на оригинал. Различие только в одном: оригинал, словно текучая субстанция, струится по пальцам и мягко ложится в ладонь. В то время как липовая цепочка выглядит жесткой и практически недвижимой. Но кто будет об этом знать, кроме самих организаторов, которые больше не прикоснутся к ней? Будущий владелец будет крайне удивлен, если цепочка нужна ему не просто для коллекции и он решится сразу по приезду домой вскрыть колбу. Ту самую, в которую Клермон бережно устанавливает подделку и возвращает ее на место. Чтож, выглядит так же, как оно и было. Ну, почти. Вряд ли кто-то станет присматриваться. Теперь можно вернуться туда, откуда они начинали. За барную стойку. Если, конечно, мистер корпорат изъявит желание. Если же нет, он вполне может продолжить развлекаться один. Но не предложить он не может, конечно же. Поэтому прежде чем покинуть помещение, Деймон подходит к своему гостю. Поднимает руку, чтобы показать честно отвоеванную цепочку и чуть склоняет голову, заглядывая Трису в глаза. - Ты когда-нибудь чувствовал как пахнет прокисший сыр? - Пахнет отвратительно, никто бы не стал с ним спорить. - Вот так пахнет твое предложение. Могу одолжить ее лично тебе. Она покажет тебе одно вероятное будущее в котором корпорация может поцеловать меня в задницу. И чтобы угадать, как именно мне будет приятней, дорогу к правой, или левой ягодице, им придется выбрать самим. - Он специально употребляет это "им", стараясь не роднить корпорацию конкретно с Трис. Игра слов, отделяющая его от этой вонючей ямы. - Можешь так и передать. А меня за баром ожидает еще пара-тройка коктейлей и умирающий без меня от скуки танцпол. Присоединяйся если будет желание. - Да, вот так просто. Будто он только что не увел ценную вещицу, что была нужна его... Спутнику? Впрочем, тот может попробовать за нее побороться. Может быть холодное сердце оттает? Но пока Клермон снова ускользнет за дверь и не дойдя до бара, утонет в танцующей толпе. До конца ночи еще далеко.

Деймон не из тех, кто обычно идет на компромиссы. Он привык к тому, что если чего-то очень сильно хочет, то получает это в том, или ином случае. То есть в любом. Лишь изредка в нем бывают моменты просветления. Порывное осознание того, что то, что он так сильно желал, и не нужно ему вовсе. Просто в какой-то момент задумывался: а нужно ли оно ему вообще? Еще вчера было жизненно необходимо, а сегодня он уже во всем сомневается и не знает, стоит ли оно его стараний. Тогда речь уже могла пойти об уступках, о забавных развлечениях, о договорах и обмене. Он прекрасно слышал, что бросил ему вслед его знакомый. Нет, он не станет прятать цепочку. Ни в один из карманов своей одежды. Их было слишком мало. Карман легкой темной рубашки был занят кредиткой. Тонкая майка-сеточка вообще не была предназначена ни для чего, кроме как выглядеть максимально вызывающе среди клубной массовки. По карманам джинс были рассованы пачка сигарет, зажигалка и мобильный. Те карманы на которые указал корпорат, предназначались точно не для краденых вещичек. Они были на случай, если Деймон внезапно заскучает и ему не захочется сегодня возвращаться домой. Они останутся свободными и при необходимости будут заняты чьими-то ладонями. Поэтому, едва он выскальзывает из комнаты и ныряет в танцующую толпу, совершенно ничего не опасаясь, сразу же застегивает цепочку на своей шее. Вот там ей самое место. Считает, что добытый артефакт прекрасно сочетается с остальными аксессуарами надетыми на нем. А еще, ему просто хочется, чтобы все было именно так. Потому что это должно было напоминать ему о чувстве собственного превосходства даже тогда, когда коктейлей в его организме станет чуть больше, чем следовало, чем он планировал изначально. Ибо его не было. Этого чувства, в котором он сейчас нуждался, чтобы внезапно не сдать пятками назад и не сдаться. Поле произошедшего остался только неприятный осадок. Безвкусный такой, не несущий в себе никакого смысла. Да, ему удалось в каком-то смысле обскакать ненавистную ему корпорацию, но все чаще он стал замечать, что с каждым разом это действие приносит ему все меньше и меньше удовольствия. Самое печальное было в том, что о причине сего недоразумения он был осведомлен. Понимал, где есть сама проблема, но избавляться от нее не спешил, будто нарочно с каждым разом утопая во всем этом глубже и глубже. И у него это прекрасно получалось. Вот, он уже не чувствует практически никакого удовольствия от содеянного, а злосчастная цепочка, что в руках была легче перышка, на шее повисла тяжелой удавкой. Подумай над тем, что ты хочешь за нее взамен. Не хочет. Ничего не хочет кроме того, чтобы вернуть свое былое душевное равновесие. Чтобы мысли снова и снова не уносились в начало этого вечера, на душе не было насрато, а в голове царила благоговейная тишина. Только музыка, на которой он сейчас старается концентрироваться и наконец-то отпустить неприятную ситуацию. Он никому ничего не должен и по праву забирает свое. Пусть уже и начал задаваться вопросом: а действительно ли оно ему так нужно? По-хорошему, ему следовало уйти прямо сейчас. Но он так не привык не отвечать за свои слова. Кажется, он соглашался остаться, чтобы выпить еще со своим врагом? К сожалению, теперь в этом вряд ли был какой-то смысл. Эта ситуация должна была напомнить им обоим кто они есть на самом деле. Наверное, весьма своевременно. Клермон закончил свои дела в Таусенде и уже завтра покинет этот город. Он должен запаковать полученные здесь воспоминания в плотно закрытый конверт и утопить его в алкогольном угаре. Заняться этим прямо сейчас?

Он бы с радостью. Но сквозь громко играющую в помещении музыку, он снова слышит знакомый голос. Слышит и не может понять, рад ли он такому стечению обстоятельств или нет? Было бы проще, если бы все закончилось сейчас. Но чувства насыщения нет. Провал. И все же, чем ближе становился к нему так бесцеремонно отстранивший от него его нового партнера человек, тем становится легче. Все кажется не таким уж потерянным. Музыка сама по себе словно становится мягче, а прикосновение чужих рук вынуждают сделать короткий выпад вперед, чтобы окончательно сократить между ними расстояние. - Я смотрю, сдаваться ты не собираешься. - Даже не вопрос. Констатация факта. Клермон уже не улыбается как прежде. Он пристально всматривается в глаза своего собеседника и снова борется с желанием залезть к нему в голову. Потому что он хочет знать: ради чего? Это желание все-таки перехватить цепочку, или просто предлог, чтобы удержаться рядом? Во что хочется верить больше? - Если бы ты думал, что у тебя нет шансов, полагаю, тебя бы тут уже не было. - Мэйши знает, что Деймон умеет ему уступать. Такое случалось. Только вот еще никогда им не приходилось делить артефакт такой силы. Тут никто не хотел уступать. Или все же? Клермон и правда задумывается: так ли все это ему нужно? Он и правда сам опровергал полезность этой вещицы, а теперь, вместо того чтобы просто сбежать с лотом, зачем-то остался здесь. Остался и продолжал двигаться в такт играющей музыке устраиваясь ладонями на предплечьях спутника, чтобы в следующий момент те смогли скользнуть выше, к плечам, забраться пальцами под ворот пиджака и чуть ощутимо их сжать. Как раз в тот момент, когда Мэйши все-таки выдвигает свои предложения по розыгрышу украденной цепочки. Вампир тихо хмыкает и растягивает губы в улыбке. Его партнер слишком много говорит. Но Дей не может не признать, такие условия забавляют его. Снова игра? Отвечать он не торопится. Берет паузу, чтобы подумать. Но думает ли, когда в момент решает разорвать зрительный контакт? Когда в легком обороте, прижимается лопатками к груди ворожея. Запрокидывая голову, Дейм смеется. Нет, это не насмешка. Предложение и правда его заинтересовало. Удивительно, да? Так просто после того, сколько и как он бился за чертов артефакт. - Я не боюсь правды, Трис. - Нисколько. Он все равно найдет способ, чтобы отдозировать ее не во вред себе, но для подогрева чужого любопытства. Но сколько правды готов выдать ему сам корпорат, чьи руки Деймон перехватывает прежде, чем те успеют от него отстраниться? Если уж тот решил нырнуть в его стихию, то пусть окунется в нее с головой. Но торопиться они не будут, да? Начнут с ладоней, на тыльную сторону которых мягко давит вампир, заставляя опуститься себе на живот. Почувствовать сквозь тонкую сетку, как напрягаются подтянутые мышцы в каждом плавном движении словно нарочно ставшей чуть медленней музыке. - А насколько не боишься ты? - Вопрос звучащий на несколько тонов ниже. Клермон знает, его партнер его обязательно услышит. Потому что произнесет он эти слова буквально прижавшись щекой к щеке собеседника. Ему уже нравится эта игра. Нравится ощущать тепло чужих рук и буквально заставлять чужого такой обстановке человека почувствовать себя если и не своим, то хотябы менее скованно по сравнению с тем, как он только зашел в это заведение. Или все-таки цели у него были совсем другие? - Допустим, мне уже больше пятисот лет и я застал эпоху, когда Испанцы в 1519 году завоевали империю ацтеков. - Наверное все же к счастью, но не довелось. Ложь, которую он старательно прикрывает, сильнее надавливая на ладони партнера, чтобы те не останавливались и продолжили свой путь дальше, до самой кромки кожаного ремня. - Или, возможно я убил своего создателя? - Условия приняты и он может задавать высоту ставки. Оба этих утверждения вполне весомы и будет обидно, если Мэйши решит ответить ему чем-то менее весомым. Тогда ему придется обижаться, да? Очень не хотелось бы. Ведь не он здесь предложил поиграть.

Все это время Клермон постоянно думал о том, насколько они разные. Буквально с первой встречи. Однозначно разные взгляды на жизнь, однозначно разные принципы и уж очно разное понимание свободны. Они говорили совершенно по-разному, но от чего-то звучали как прекрасное дополнение друг друга. Они использовали разные методы в работе, но если решали действовать сообща, то с легкостью добивались своих целей. Феномен, ведь Деймон Клермон не привык к подобному. Он всегда решал свои дела в одиночку и в принципе его все устраивало. Так было проще. Так он ручался только за себя. Так ему не приходилось постоянно оборачиваться через плечо и прислушиваться к окружающему пространству чуть пристальней. Так он концентрировался только на поставленных задачах и не думал ни о чем другом. Так не приходилось делиться и испытывать... Что?

Сейчас Клермон хмурится неосознанно даже для себя самого и прислушиваясь к музыке, старается полностью отделить от себя этих мысли и направить их в нужную сторону. Например, к чужим рукам, которым возможно и не понадобилось бы правильное построение на путь. Они прекрасно справлялись сами, совершенно беспрепятственно исследуя его тело. Обжигая контрастно горячими пальцами в мгновение покрывающуюся мурашками кожу. О чем он думал? О том, что они непозволительно разные? Но, как оказалось, кое-что общее у них имелось? Действительно ли страх? Или скорее опасение? Да, Деймон тоже опасался тех, кому было нечего скрывать. Те, кто смог примириться со своими ошибками, с самим собой, со своей сущностью. Те, кто смог отпустить себя и прислушаться. Кто может свободно принимать только свое личное мнение и кого не интересует чужое. Они неподвластны никому. Только себе. Потому что, черт возьми, им нечего бояться. Да, их определенно стоит опасаться. Они никогда не сомневаются в том, что делают. Деймон говорит, что не боится правды. Но насколько оно само было правдой? Он не боится, потому что никто не спрашивает. Не боится, потому что пока еще ни у кого просто-напросто не было причин спрашивать? Или дело не в причинах, а тоже в том же страхе? Был бы Мэйши настолько же смел, как сейчас, если бы знал своего партнера по танцу чуть ближе? Танцу, который в какой-то момент стал больше походить на сладкую прелюдию. И немного, совсем чуть-чуть хотелось, чтобы это не прекращалось. Утонуть в этой толпе. Ощущать невыносимо горячее дыхание у собственного виска, быть очарованным биением чужого сердца. Оно ведь и правда прекрасно. Но реальность всегда ближе, чем кажется. И Клермон снова растягивает губы в улыбке, когда ворожей безошибочно выбирает правду. Наверное, это было не сложно? Дей и правда мало походил на пятисот летнего вампира в своих манерах существовать эту жизнь. Но если так судить, ему и сотни не дашь? И все же. - Боль в своем самом извращенном проявлении способна приносить не малое удовольствие. И, ты прав, с этим ощущением я знаком. - Ведомый чужими руками, он совсем не против прижаться к магу ближе. Игра, но еще далеко не за гранью дозволенного. Существовали ли у нее вообще хоть какие-то грани? Пока Деймон не хочет загадывать наперед, всматриваться в эту пустоту. Ему достаточно этого момента. Он может позволить себе наслаждаться этим моментом. Ведь завтра уже все закончится. - Ты сделал логически верный вывод, но не забывай, что возраст и сознание вампиров не имею логики. Мы те, кем мы хотим быть сегодня. Сейчас мне тридцать один. Я хочу напиваться, танцевать и трахаться. А завтра я стану тем, кто прожил пять веков и возможно перестану быть тебе интересен. Не обманывайся. Мы перестаем считать свой возраст уже после первого полувека и принимаем обличие того, кем нам будет удобнее существовать оставшуюся вечность. Ну или по крайней мере до тех пор, пока не устанем и не решим предаться солнцу. - Истина. Может быть и не для всех ему подобных, но для большинства из тех, кто решил существовать одиночкой и не примкнул к клану. То есть, для таких, как он.

Иногда Деймон думал о том, что его спутник слишком много говорит. Задает слишком много вопросов. Возможно, он бы сказал это и сейчас. Раздраженно и вполне в своих привычках ткнул носом в то, что по правилам их игры должно было быть всего два вопроса из которых он должен был выбрать верный. Но его концентрация медленно, но верно близится к нулю, ведь еще раньше он старательно пытался от всего отключиться. От всего, кроме музыки, чужих прикосновений и откровенного шепота совсем близко, у самого уха. Вот эта игра ему нравилась больше чем дополнительные провокационные вопросы. Приходится прислушаться и тщательно отфильтровать для себя только нужную информацию. За этими мыслями он упускает момент, когда плавная, еле текущая музыка снова сменяется более подвижным мотивом и вся иллюзия желанной отрешенности от этого мира рушится быстрее, чем он успевает осмыслить ответ. На плечи тяжелым грузом падает разочарование. Да, определенно, он должен был помнить кем на самом деле являлись по отношению друг к другу. Никем. А все остальное, может быть и весьма своеобразная, но борьба за желаемый артефакт. Просто они оба любят повеселиться.

- Воскресший мертворожденный. Оказывается, между нами общего чуть больше, чем я думал ранее. Нам обоим довелось поздороваться со смертью. Даже немного завидую. Вероятно ты вряд ли помнишь эту встречу. - Деймон дает свой ответ сразу же, как только опускается на выбранный Мэйши диванчик и дергает шторку, чтобы отгородиться от танцпола. Возможно, он еще вернется туда. Но для начала разыграет эту забавную партию. - Тоже руководствуюсь логикой. Будь ты в бегах, ты бы вряд ли работал на Корпорацию. Уверен, они находятся под каблуком у Трибунала. Тебя бы уже придали суду. - Он знает, что его ответ будет верным. Потому что опирается на вполне себе реальные факты, но подсаживаясь к собеседнику ближе, Клермон одним быстрым движением перехватывает из чужой руки спиртное и опрокидывает содержимое рюмки в себя. - Не время повышать ставки, мой друг. Мы только начали. Не хочу чтобы ты уснул на этом диване раньше, чем мы доиграем. - Он то мог позволить себе выпить больше, чем обычный человек. Но это, конечно же, не говорит о том, что вампиры не пьянеют вовсе. Корпорат еще успеет набраться, торопиться же им было некуда? - Ты не поверил, что мне пять сотен лет, но поверишь в то, что у меня много детей? - Вопрос с подвохом. Он играет слегка нечестно. Многие вампиры называли своих создателей отцами и матерями, а Клермон однозначно не похож на того, кто стал бы штабелями обращать вокруг себя каждого, кто попадется ему на пути. Он единоличник. Хищник, охотящийся в одиночку. Не нуждающийся в стае. А уж в то, что при жизни он успел обзавестись выводком смертных детей, поверил бы только воистину чудак. - А еще, я могу признаться, что имею больше трех любовников в неделю. - А вот это уже больше походило на правду, но по своей сути ей не являлось. Может быть если только когда-то давно. Но не то чтобы он когда-нибудь стал бы об этом говорить.

Деймон вполоборота устраивается на вполне себе удобном диванчике и придвинувшись ближе к своему собеседнику, закидывает руку на кожаную спинку. Так ему удобней отставить от себя осушенный шот и чуть склонить голову, обращая взгляд к своему собеседнику. Если бы у него спросили: "Нравится ли ему этот человек?", он бы не задумываясь и совершенно ничего не скрывая, ответил бы однозначное: "да". Потому что так и было. Ему нравились интересные люди. Ему нравились умные люди. Ему нравились необычные люди. Удивительно, но сидящий рядом с ним маг вобрал в себя лучшее по всем пунктам. От того, наверное, Клермон и позволяет ему играть с собой. Позволяет без угрозы его сознанию смотреть себе в глаза и даже в каком-то смысле наслаждаться чужим вниманием. Он не чувствовал себя неудобно, или скованно. Напротив, позволял себе даже чуть больше, чем мог позволить обычно. И до было совсем не в том, что сейчас он находился в чужом городе и разговаривал с человеком, с которым он, как бы странно не было это признавать, к сожалению, вряд ли больше когда-либо увидится. Потому что даже случайностям рано, или поздно, есть свое логическое завершение. А еще, потому что жизнь все самое хорошее выдает аккуратно, дозированно. Так, чтобы никто не успевал забывать в каком на самом деле дерьме он существует.

- Оh, oui? - Деймон тихо смеется. Он воспринимает слова своего собеседника как комплемент. Оно и правда приятно слышать когда кому-то нравится ход твоих мыслей. А еще, вероятно это значило, что он выбрал верный ответ? Тогда это была его маленькая двойная победа. Вампир лишь предполагал, что Корпорация могла быть контролируема Трибуналом. Всего лишь мысль о том, что такой массивный оборот артефактов не мог не заинтересовать вышестоящие органы управления. Контроль. Сильные мира сего привыкли контролировать все и ничего не упускать от своих зорких взглядов. Возможно тут в каком-то смысле они были и правы? Нельзя было оставлять такое массивное скопление магических вещей в непроверенных руках. Вопрос лишь в одном: достаточно ли они глубоко копают? Ничто не мешает ему спросить об этом у Триса. Рассказал бы тот как глубоко Трибунал вставляет им палки в колеса? Впрочем, это было не так важно. Корпорация совсем не интересовала Клермона. Теперь. Все что ему было интересно, он уже успел увидеть своими глазами. И... Был весьма разочарован. Или очарован? Это что-то на сложном. Он не хотел в этом разбираться. Особенно после того, что ему приходится услышать от своего спутника. И возможно вампир даже не поверил бы ему. Но... Слишком много факторов говорило о том, что маг совсем не думает ему врать. Дей тянет из пачки тонкую ментоловую сигарету и закуривает. Значит ошибался. Не магия и не проклятье. Как это можно было назвать по-другому? Обряд? - Вампиры не бессмертны, mon cher. Смерть никогда не забывает о нас. Мы всего лишь те, кому посчастливилось выбить длительную отсрочку, а некоторые из нас не проживают даже больше человеческого цикла. Кем бы ты ни был, исход у всех одинаковый. С той лишь разницей, что кто-то принимает Смерть в первый и в последний раз, а кто-то встречается с ней словно со старой подружкой. - Клермон коротко жмет плечами и оставляет тему бессмертия. Куда больше его интересует тема настоящего чуда. Воскрешения. - Магия и правда удивительна. Жаль, что в мое время мне некому было рассказать о ней больше. А твои родители, должно быть, очень любят тебя, если решили пойти на такую страшную жертву. У твоего ковена и правда большая история, еси они смогли освоить нечто настолько сложное и даже не побояться это сотворить. Признаться честно, я не могу определиться, осуждать мне их, или восхищаться. Но в любом случае, мне жаль, что тебе приходится с этим жить. - И, что это? Выражение настоящего искреннего сочувствия? Дей как-то интуитивно, ведомый собственными желаниями, аккуратно прикасается к чужому плечу. Ему не все равно. Он чувствует тянущую, вязкую грусть. Слишком контрастирующую со всем, что происходило до этого. Не знает, почему. Отголоски ли это когда-то присутствующей в нем эмпатичной магии, или эмоционально чуткая вампирская сущность, но и в том и в том случае, ему не нравилось. Откровенно не понимает зачем Мэйши решил рассказать ему об этом. Чего он пытался добиться? Для чего сейчас было выводить его на подобные эмоции? Мысль об этом злит Деймона и в какой-то момент он даже отворачивается от собеседника, некоторое время молча наблюдая за тем, как тлеет сигарета. Ему была нужна эта пауза для того, чтобы перестроиться. Снова. Благо, ответ на его собственные вопросы не заставляет себя долго ждать, строя на это самом сочувствии прочный фундамент из осознания того, что первую победу ему все-таки удалось выбить. - Ты прав. У меня нт смертных детей. Даже если бы при жизни у меня была такая возможность, в силу своих предпочтений я бы вряд ли обзавелся нормальной семьей. - Он дотягивает сигарету и тушит ее в стоящей на столе пепельнице. несмотря на то что совсем недавно он испытал весьма противоречивые чувства, другая рука все еще продолжает покоиться на чужом плече. Так ему было комфортно. - А еще, я абсолютно против обращения. Желающие мнимого бессмертия понятия не имеют на какие жертвы приходится порой ради этого идти. Ты когда-нибудь видел обращенных детей? Вечные фарфоровые куколки, которые зачастую угасают еще до того, как переступают рубеж своего пятидесятилетия. Если ты ты никогда не думал о том, какую визуальную форму может представлять из себя вечное одиночество, тебе будет достаточно заглянуть им в глаза. Ничего более душераздирающего в своей жизни я никогда не видел. - Клермон снова возвращает внимание к своему собеседнику и почему-то задерживается взглядом именно на его глазах. Будто боится увидеть в них то же самое. - Но все-таки дети у меня есть. Каждый их моих подопечных, которым я пообещал покровительство и безопасность. - А вот и его губ касается легкая улыбка. Его забавляет, что Мэйши считает его тем, кто меняет не менее чем по три любовника в неделю, но это совсем не так. И все же, в его глазах уже заблестел этот озорной огонь. Клермон наматывает длинную цепочку на палец и игриво прикусывает ее край, заискивающе смотря на ворожея. - Нет, у меня нет привычки менять любовников настолько часто. Но я совсем не против ужинать во время секса. - Ему сложно удержаться от смеха, но ни в едином из этих слов нет лжи. А вот в чем солгал ему собеседник, еще предстоит разобраться. - Слушать о твоей работе это вообще последнее чего бы мне хотелось. Но раз уж на то пошло, я не буду долго гадать. Ты и правда выглядишь как хороший мальчик. А еще, не буду кривить душой, ты очень умен. Думаю, ты смог достичь всего сам. Но возможно сделаю предположение, что если бы понадобилось, ты не побрезговал бы и пойти по головам. - И правда так думает. Он знает что такое не судить книжку по обложке. Кто знает каких демонов скрывал в себе этот пай-мальчик. Человеческие души воистину непредсказуемы. Порой ты даже не знаешь, чего ожидать от себя самого. Чужие же души сродни неизведанным вселенным.

Клермон задумывается о том, что сказать в продолжении их игры, ведь победитель еще не определен. Но слова ворожея уносят его в другое русло. Наверное, это снова было очередное приглашение выпить кофе? А моет быть вместе поужинать? Так ведь всегда происходило, да? Но в отличие от других приглашений, на это он не мог ответить положительно. От того, его до этого игривое настроение в момент меняется на... Он даже не может подобрать этому чувству определение. Это... тоска? Снова она? И все же, он находит в себе силы, чтобы коротко улыбнуться ворожею. Он все равно бы сказал, потому что был уверен, что не смог бы уехать молча, даже не сказав обычное "до встречи". - Я бы с удовольствием познакомил тебя может быть и не с пятисот летним Деймоном Клермоном, но весьма отличающимся от того, кого ты можешь видеть сейчас, но завтра меня уже не будет в Таусенде. - Почему-то именно сейчас ему хочется отвести взгляд. И все же, он не делает этого. - Мои дела здесь окончены. Я возвращаюсь домой.

- Звучит очень красиво. - Да, и правда. Наивысшее проявление любви. Красиво и как-то нереально. Снова словно в какой-то романтической книжке, истории из которых он стал вспоминать все чаще и чаще, каждый раз встречаясь с этим человеком. Когда-то ему нравились такие истории. В церковной библиотеке такого добра, конечно же, не содержалось. О подобных вещах там было не то чтобы запрещено думать, но мысли о великом нашем Создателе Всевышнем все-таки являлись приоритетом. О людях, о смирении, о познании себя. Подобным проявлениям чувств там не было места. Только если это не любовь к ближнему своему. Тогда послушники постарше уже успели смиряться со своей судьбой и принимать ее. Сам же Деймон был еще слишком молод, чтобы будучи заложником собственной магии, которую он только начал познавать, правильно расценить их тянущую под ребрами тоску. Для него все это было странным. Он не тосковал. Ему просто было не по кому. У него никогда не было родителей, которые могли бы принести ради него какую-то жертву. Никогда не было дома, кроме храма, в котором он был рожден. И наверное он ни о чем не жалел. Потому что ему тоже не пришлось ничем ради кого-то жертвовать. Он всегда был один. Ему хватало чувствовать окружающих и читать книги из городской библиотеки. Если бы его детство было другим, возможно, ему бы тяжелее было перенести свою юность. Поэтому, когда Трис снова касается темы одиночества, Клермон только пожимает плечами. Да, наверное маг прав. Каждое из живых существ и правда одиноко. По крайней мере до тех пор, пока не встречает того самого человека, который готов это одиночество с ним делить. Но каждый из людей переносит это одиночество по-разному. Сам Дей относился к этому понятию весьма... Двояко. Как минимум треть своей жизни он буквально мечтал об одиночестве. Грезил о том, чтобы парад бесконечно сменяющихся вокруг него лиц наконец-то исчез из его жизни. Более того, в какой-то момент он захотел исчезнуть из этой жизни сам. Сколько лет ему было, когда он сдался? Двадцать пять? Тридцать? Он так редко в последнее время об этом задумывался, что, кажется, совершенно потерялся в прожитых годах. Наверное просто устал ковырять старые раны и напоминал себе о том, кем он когда-то был только в те моменты, когда руки снова опускались. То, что когда-то его убивало, теперь делало сильнее. Иногда было полезно вспомнить о том, на каком дне ты влачил свое существование и на какой вершине находишься сейчас. Возможно, если бы тебе не пришлось пройти через все, что ты прошел, твоя жизнь сложилась бы совершенно по-другому. Или не сложилась бы вообще никак. - Мне уже не приходится ни от кого бежать. Тоскую ли я? - Он за мгновение задумывается, но, впрочем, быстро находится. - Если только по чему-то из глубокого детства? Запаху свежей утренней выпечки? Вечерним песнопениям? Не знаю. - Клермон как-то неосознанно склоняет голову к плечу, когда чувствует легкое прикосновение к своей руке. Так, будто так происходит каждый раз. Будто это уже что-то привычное. Что-то, чего ему определенно будет не хватать.

- Когда-то я жаждал одиночества. - Маленькое откровение, которым он решает поделиться с собеседником. Без вопросов будучи увлеченным игрой. Она как-то медленно перетекает в размеренную беседу и они, кажется, совершенно теряют к ней интерес. Да и сам Деймон замечает, что тянется к одной из рюмок просто так. И если первые спиртные напитки обжигали нутро своей крепостью, то теперь алкоголь мягко грел изнутри, говоря о том, что даже бессмертная душа способна сдаваться перед вполне себе приземленными вещами. - Я думаю, что каждый одинок в той мере, в которой хочет быть одиноким. Вот и все. - Очередная пустая рюмка присоединяется к своим собратьям с легким звоном от соприкосновения, когда вампир, рассчитав силу, скользящим движением отправляет ее туда по гладкому столу. - Мои дети не обязаны любить меня. Уважение. Это главное. А любовь - это мифический зверь. Я на таких не охочусь. - Нисколько не кривит душой, говоря об этом. Дей и правда никогда не гнался за этим чувством и не старался обзавестись им. У него были не долгосрочные отношения с которыми он расставался безболезненно как только те изживали себя. Оно же мало походило на то, что когда-то воспевали в балладах и о чем писались целые сонеты. Глупость. Такая же глупость, как и то, что он снова чуть дольше положенного задерживается взглядом на чужой поистине лисьей улыбке. Но в отличие от мифических зверей, зверь перед ним был самым настоящим. От того, наверное, и более привлекательным? Осязаемым, теплым и живым. Ярким. Слишком ярким на фоне туманных лесов Таусенда, лабиринто подобных коридоров корпораций и даже клубных разноцветных ламп. Особенный. С особенной печальной судьбой, которая не сломала его. И раз оно так, разве это не делало его мифическим? Возможно. Он присмотрится к этому зверю повнимательнее, когда тот сам решит придвинуться к нему ближе и в ответном жесте сделает то же самое, скользнув навстречу по кожаному дивану. - Даже острые ощущения нуждаются в правильной дозировке, или они рискуют перерасти в безвкусное извращение. - А безвкусицу Клермон не любил. В любом ее проявлении. В одежде, в интерьере, в музыке, в характерах, людях и сексе. Не важно. К сожалению даже, его собственная смерть была безвкусной. А вот правда о том, что его собеседнику таки пришлось сковырнуть кого-то со своего пути, чтобы приподняться по карьерной лестнице было определенно искусно. - Не осуждаю. - Об этом говорит и его так и не сошедшая с губ улыбка. Короткий одобрительный кивок. Он конечно же не будет говорить о том, сколько ему пришлось положить жизней за то, чтобы стать тем, кем он является сейчас. Что ему пришлось отдать за то, чтобы стать тем самым Деймоном Клермоном, который может себе позволить признаться в убийстве создателя совершенно незнакомому ему человеку.

И может быть все это было зря?

Клермон ловит себя на этой мысли когда взгляд человека напротив внезапно меняется. Вампир, все это время пристально наблюдавший за своим собеседником, непроизвольно хмурится. Ему не нравятся эти перемены, но внезапно даже для самого себя, Деймон относится к ним со снисхождением. Потому что понимание того, что завтра его уже не будет в этом городе, не дает ему здраво осознать то, что он одержал свою победу в очередной игре. Игре, которую затеял его соперник. Он должен был быть счастлив? Горд собой? По крайней мере вампир должен был быть рад, что соперник так легко отдал ему заветную цепочку. Но...

Не хочу уходить отсюда.

Клермон чувствует, как по затылку скатился град неприятных мурашек. Цепочка на его шее внезапно настолько потяжелела, что, кажется, она вот-вот потянет его вниз. Деймон переводит взгляд на скрывшую их чуть ранее шторку, смотрит за хаотично движущимися за ней силуэтами, гуляющему по тонкой поверхности прожектору и в какой-то момент едва не выходит из-за стола, чтобы покинуть это место и тем самым закончить этот вечер. Все просто. Он должен просто встать и все закончится. Не хочу уходить отсюда. А он хочет. Вот прямо сейчас. В этот момент. Пока не стало поздно. Всего одно решение и он шагает в пропасть, легко отщелкивая застежку на трофейной цепочке. Текучий материал проскальзывает между пальцев и с трещащим звуком опускается на столешницу. - Все это такая ерунда. - Он смотрит на побрякушку совершенно безразличным взглядом, но кода поднимает взгляд на своего спутника, в глазах его можно рассмотреть смертельную скуку. Они больше не играют. И победа его совсем не честная. Соперник сдался раньше, чем они дошли до второго тайма. А значит он может сам немного поменять правила игры? Или может все оставить как есть? В любом из вероятных будущих Деймон Клермон все равно бы придвинулся к ворожею еще ближе, чтобы иметь возможность устроиться подбородком у него на плече. В любом из вероятных будущих его ладонь все равно бы опустилась на чужое колено и мягко скользнула по внутренней стороне бедра. Не нужно было просчитывать ведущие к такому исходу линии. Они были прямыми и четкими, без ответвлений и развилок.  - Артефакты, аукционы, корпорации... - Клермон понижает голос практически до шепота, но прекрасно знает, что маг прислушается к каждому его слову даже несмотря на громко играющую музыку. - Давай лучше напьемся и поцелуемся. Лично мне не нужна эта побрякушка, чтобы выйти на лучший исход этой ночи.