- Джейк. Джейк! Так нельзя. А если это укус?

Райли заваливает свою ношу на мокрый, расстеленный прямо на асфальте брезент и цепляется за пуговицы на легкой джинсовке. Одна, вторая. Руки непослушно дрожат, не слушаются, не справляются и он психует, просто хватаясь за джинсу и раздирая ее в стороны. Вот уж не знает: в холоде ли дело, в так не вовремя разразившейся грозе, или в обрушившемся с неба проливном дожде, не дающем ни дышать нормально, ни вообще делать что-либо, но Джейкоб нервничает. Очень нервничает, когда заносит мальчишку в ворота поселения и принимается судорожно избавлять того от верхней одежды. А над ухом, кроме фонового шума разбушевавшейся стихии то и дело его пытается воззвать к благоразумию один из постовых, вышедших с ним сегодня в патруль. Он знает. Он, мать его, знает, что так нельзя! Что нельзя пускать истекающих кровью чужаков в поселение до того как сам лично не убедишься, что причиной тому является не укус зомби. Но, признаться честно, все произошло как-то слишком быстро. Он просто не успел подумать. Когда открыл ворота и подцепил под плечо буквально завалившегося на него парня, в его ошарашенном разуме и мысли не возникло о том, чтобы о чем-то того спрашивать. Да и смог ли бы тот вообще ответить? Сейчас, задирая тонкую ткань, Джейк старается осмотреть рваную рану на правом боку пострадавшего. Хорошо, или плохо, но тот лежит смирно и не сопротивляется. Возможно, у него просто не было сил на то, чтобы хватать своего знакомого за запястья, а может он и не хотел, поняв, что наконец-то добрался до места, где ему помогут и что по счастливому стечению обстоятельств наткнулся именно на того, кому доверял. Да, именно доверял. Каких бы терок между ними не было, как бы враждебно друг к другу они не выглядели со стороны, без доверия ни один ни другой не смог бы сотрудничать столь продолжительное время. Если бы они не доверяли друг другу, возможно, он бы и не пришел сюда за помощью. А помощь здесь определенно была нужна.

Не укус. Этот факт вызывает протяжный выдох облегчения. Если ему когда-нибудь действительно захочется превратить мозги мальчишки в фарш, то для этого должна была быть причина куда гораздо посерьезней нежели кусок мяса выдранный из его бочины ходячим трупом. Не.Сегодня. Рваный край косого пореза разошелся вдоль темного пятна татуировки. Выглядел хренового, но не слишком глубоко. Хотя, кто знает. На первый взгляд и при таких обстоятельствах сложно что-то сказать кроме того, что скорее всего рана была нанесена не напрямую. Возможно, завязалась драка и пацану удалось вовремя выскочить из-под ножа и, отбившись от нападавшего, сбежать. Но то, что драка определенна была, вообще без сомнений. Уже подсохшая кровь на губе - одно из подтверждений. Натан не из робкого десятка. Если ему удалось свалить и добраться до сюда (откуда бы он не шел) в такую погоду, то потерпит и пока его доволокут до мед комнаты. Остался последний рывок. Самая неутешительная теория не подтвердилась. Поэтому Райли поднимает глаза, всматриваясь в бледное лицо своего знакомого. - Тридцать три несчастья, Лестер. Это про тебя. - Но взгляд у одиночки такой, будто он и не слышит того, кто к нему обращается. Обычно холодные, светлые глаза затянуло черным зрачком так, будто в его крови присутствовала убойная доза наркоты, но что еще хуже, те медленно, но верно вот-вот скроются за расслабленно опущенными веками. Райли чертыхается несдержанно и подсовывает руки под спину и колени знакомого, поднимаясь вместе с ним с земли. Коротко просит второго постового вернуться на свое место на крыше участка и тащит свою ношу в сторону главного входа. Обычно, когда Джейк выходит в дозор, местный медик задерживается на своем рабочем месте до тех пор, пока не наступит смена караула. Очень хотелось бы верить в то, что сегодня ничего не пошло не по плану, хотя он сам лично всегда настаивал на том, чтобы Джесси его не ждал. Благо, медпункт находился на первом этаже и путь до него был совсем не долгим. За его шагами от самого входа протянулся длинный мокрый след. На улице лило как из ведра и казалось, что с каждой минутой дождь только усиливался. Гроза пришла тогда, когда ее не ждали. Но для марта месяца подобная погода в Нью-Йорке была ни то чтобы непривычной.

В медпункт не стучится. Сделать это ногой и Джесси отлупит его не меньше, чем того, кого он сюда приволочил. А руки у него, как бы, заняты. Хватает только на то, чтобы неловко извернувшись, повернуть ручку и толчком плеча отворить преграду. Самого медика сразу же взглядом не улавливает. Возможно тот вышел в соседнюю с этой комнату, но то, что тот на месте - никаких сомнений. Тут горела настольная лампа. - Джесси? - И все-таки решает позвать своего спутника по имени, когда проходит глубже в помещение. Койка на которой когда-то "отдыхал" и он сам, к счастью, свободна. Благо, поверх нее по обычаю накинута прозрачная клеенка. Не потому что ожидала гостей в мокрой одежде, но потому что сюда имели привычку захаживать люди с разной тяжестью увечий. Сегодня ей предстояло выдержать и то и другое. Джейк аккуратно укладывает парня на горизонтальную поверхность и придерживая под спину, сам стягивает с него джинсовку, бросая ту на спинку ближайшего стула. В какой момент Натан таки потерял сознание он не знает. Не уследил. Но если склониться к нему ближе, можно услышать тихое тяжелое неровное дыхание. Еще живой и пока еще дышит. Рана все еще продолжает сочиться кровью. Но по отпечатку на когда-то белой футболке видно, что тот старался ее чем-то зажать. Возможно потерял свой импровизированный "жгут" в пути. Учитывая в каком состоянии они встретились у ворот, вообще странно, что в пути тот где-то не потерял себя. От футболки Ната тоже приходится избавлять самому. Влажная ткань наверняка раздражает и без того дурно выглядящий порез.

Блядь... Дело было и правда хреново. Ни то, чтобы он сильно переживал, но точно было как-то не по себе. Нервно. Все еще нервно. Райли оглядывается, окидывая взглядом помещение. Забив на все, выдергивает из-под подушки чистую белую простынь и не полностью разложив ее, накидывает на лежащего на кровати человека. Пододвигает стул, чтобы присесть рядом и касается чужого запястья, чтобы прощупать на нем пульс. Сам отсчитывает на удивление равномерное биение. Что, мать его, могло произойти? Ну бывало, приволакивался Лестер помятым, с новыми синяками и ссадинами. Но чтобы вот так, еще ни разу. Настолько Райли знал, случись что, тот надолго оседал в каком-то из своих убежищ и не вылезал оттуда до тех пор, пока окончательно не оправлялся. Но здесь от чего-то решил, что сам не вывезет. Хотя, понятно было от чего. Заштопать рану на руке, или ноге куда гораздо проще, чем справиться с таким порезом на бочине. Решил перестраховаться? Был уверен, что здесь его не развернут гулять дальше? Или пришел не только за помощью, но и нес с собой что-то еще, о чем пока не может сказать? Правду знает только он сам. И к сожалению, Джейк не знает даже где в медпункте можно добыть нашатырь, чтобы привести потерявшего сознание в чувства, так сказать, неестественным путем. Но оно теперь и не надо. За спиной послышался скрип двери. Теперь главное было изначально не напугать самого медика своим видом. Потому что пока он нес сюда раненого, сам не хило перепачкался в его крови. - Кровь не моя, но у нас тут ЧП. Почини пацана. Не зря же он упирался и полз именно сюда. Надо оправдать его доверие, а то больше не придет. - Ясное дело, что не придет. Еще немного и вероятно больше просто некому будет идти. От потери крови люди имеют свойство умирать. А судя по тому, что даже правая штанина была пропитана багровым оттенком, до этого вымытым проливным дождем, сцедил ее парень не мало. Не позавидуешь.

Нет такого понятия, как «судьба». Это всего лишь сочетание нескольких обстоятельств.
Нат упирается лбом в металлические створки ворот поселения и зажмуривает глаза. Он таки добрался. Весьма приятная неожиданность, ибо надежду на это он потерял еще в самом начале своего пути. Он знал, что когда-нибудь его любопытство если и не убьет его, то точно выйдет ему острым таким боком. В прямом смысле этого слова. Именно этот острый бок едва не вспорол ему брюшину. Стоило в очередной раз отдать дань его вечной подруге Госпоже Удаче. Она неумолимо продолжала следовать за ним по пятам и каждый раз дергала его за воротник, когда он стоял на самом краю. В этот раз она немного припозднилась. Он уже успел сделать шаг и оступиться. Поэтому он здесь. Едва держится на ногах, дышит с перебоем и больше не в состоянии даже держаться за рану на своем боку. Любопытство. Именно оно привело его сегодня на кладбище Святого Иоанна и именно оно заставило его поебаться там по всем фронтам. Всего лишь слух... Слух о том, что в этом месте происходит что-то странное. Просто буквально краем уха услышанные слова и он сорвался на разведку. Ибо ему ли не знать, как оно бывает? Все в этом мире стоило перепроверять. И если ты первым окажешься на месте концентрации слухов и они окажутся правдивыми, значит ты уже в выигрыше. Продается все. Информация, ресурсы, карты, улики и даже люди. Все в постапокалиптическом мире имело свою цену и едва ступив на кладбище, он уже осознал, что там будет чем поживиться. Ибо то, что он там нашел, не лезло ни в какие рамки даже самого высокобюджетного триллера. Ибо ни один, даже самый умелый графист не смог бы отразить то, что можно увидеть в реальности.

Он наконец-то нашел беглянку, которую поручил ему найти Райли и теперь понимал, почему ему не удалось сделать этого раньше. Натаниэль искал девушку среди живых. В группах маленьких, в группах больших. В семьях, прячущихся по фермам и находящимся на отшибах домах. Но Лестер даже не подумал о том, чтобы искать ее среди мертвых. Причем в прямом смысле этого слова. Кладбище - вообще последнее место, где стоило бы прятаться людям. Если, конечно, они не мертвы. А девочка определенно была мертва. И убили ее, отнюдь, не ходячие. Это были люди. Ибо только они могли так жестоко разделать чужое тело, пытаясь придать смерти какой-то символизм. Что это? Маньяк-одиночка окончательно поехавший крышей? Или целая группа выживших, творящая какие-то странные жертвоприношения? Будто не хватало творящегося вокруг ужаса. Будто земля уже не превратилась в Ад. И Натан, возможно, задержался бы на этом месте, чтобы обойти все кладбище и найти еще какие-то зацепки, чтобы собрать некое подобие целостности ситуации, но ему помешали. Либо он был слишком ошарашен увиденным и совершенно растерял концентрацию и вечную настороженность, либо сегодня был просто не его день. Но вот взявшийся из неоткуда дуэт по его душу, был куда расторопней. Одного ему удалось убить. Но только лишь потому, что тот не ожидал от оппонента довольно резкого сопротивления. Все случилось слишком быстро. Ему удалось вовремя выхватить с крепления нож и вогнать лезвие того противнику в шею как раз в тот момент, когда он на мгновение замешкался. В этом случае преимущество было на стороне Натаниэля. Все решила скорость, которой незнакомцу просто не хватило. К сожалению, второй оказался более прошаренным и Лестеру было просто не потягаться с ним в боевых навыках. По силе тот его явно превосходил и получив пару увесистых прямо в лицо, Нат буквально соскреб себя с чьей-то горизонтальной надгробной плиты и не смог полноценно увернуться от выпада в свою сторону. Нож разодрал не по погоде легкую одежду, вскользь полоснул по боку и заставил наконец осознать, что он находится в полной жопе. Так сильно он ошибался крайне редко. Самое херовое ждало его впереди. Противник ни с того ни с сего отступил и не стал его преследовать. Поэтому, вывернув с кладбища и забившись в подвал ближайшего же разграбленного магазина, Лестер вытряхнул из рюкзака свои медицинские пожитки и соорудил себе некое подобие перевязки. Но перевязаться ей так и не смог.

Потому что пальцы на его руках к этому времени успели занеметь. До него не сразу дошла причина такого феномена. Сначала он и внимания особо не обратил, но когда те окончательно перестали его слушаться, внутренний колокольчик тревожно зазвенел. А что, если лезвие ножа было чем-то отравлено? А что, если онемение продолжит дальше растекаться по телу и тогда он ни то что не сможет сам себе зашить рану, но и даже не успеет дойти до своего ближайшего укрытия? Паника накрыла с головой и заставила поспешно менять дальнейшие планы. Ему была нужна помощь. Сейчас как никогда. Либо он просто истечет кровью и... Умрет?

Когда ворота поселения открываются, парень понимает, что из-под него уходит единственная опора. Ему снова повезло, что вышедший к нему человек ему знаком. Другой бы точно просто отступил и позволил ему завалиться лицом в грязь. И развернутый брезент кажется ему сейчас вообще лучшим местом на котором он имеет честь лежать. Перед глазами - бескрайний серый небосвод. Натан едва чувствует, что с ним делают, но зато хорошо слышит голос Райли, пропитанный полной безнадегой. В каком-то смысле мужчина наверное прав. Но Натан не признал бы этого даже если бы мог ответить. А ответить хотелось. Сказать какую-нибудь несусветную глупость, отшутиться, возможно даже посмеяться над тем, как все неудачно вышло, но у него ничего не получается. И даже при таком раскладе страшно ему совсем не было. Напротив, видя перед собой знакомое лицо, ему от чего-то становится спокойно. Обычно рядом с этим человеком он порядком нервничал, хоть и старался щетиниться и отвечать на каждую отпущенную в свою сторону шутку гневно и резко. Лучшая защита - это нападение. Но сейчас ему не хотелось ни того ни другого. Сейчас ему хотелось тонуть в этом ощущение абсолютного спокойствия и не выходить из этого состояния никогда. Сейчас ему хотелось спать. И, кажется, на какое-то мгновение он отключился. Но потеря горизонтальной опоры заставляет его снова приоткрыть глаза. Свет режет чувствительный зрачок. Непривычно четкие очертания окружения заставляют его зажмуриться, но после этого, когда он снова пытается понять, что происходит, пространство поплыло, смазываясь в единую палитру серости. Затошнило и стихло. Бросило в испарину, резануло по ушам чужими голосами, заплясало в глазах яркими пятнами. Забилось в груди загнанным сердцем, бросилось в горло горьким комом. Натаниэль пытается приоткрыть затекшие слипшиеся веки и едва движущимся зрачком уловить две мельтешащие над ним фигуры. Один из них - точно Райли. Значит беспокоиться не о чем, да? Образ же второго кажется странным и до боли в грудной клетке знакомым. Настолько знакомым, что Лестер невольно задумывается о том, что будучи обдолбанным какой-то херней, у него открылись галлюцинации. Все не могло быть настолько просто. Все не могло быть настолько близко. Этот человек не мог просто взять и оказаться там, куда сам Лестер приходил не реже чем раз в месяц. Как давно он был здесь?

Уголки губ дрогнули. Он хочет обратиться к человеку занимающемуся его раной, но даже лицевые мышцы его не слушаются. И все-таки стоит отметить, что после введенной под кожу капельницы, воспринимать окружающую реальность становится легче. Пусть раскрыть глаза шире и не получается, но фигуры становятся четче. Разговоры внятней. И он не знает, хочет ли становиться свидетелем происходящего, или нет. Это то, что он не должен видеть. То, что он не должен слышать. Джесси остался в его воспоминаниях тем самым ярким, теплым пятном, которое хотелось вспоминать без тянущего ощущения в районе груди. Но от чего-то сейчас это не работало. Он был счастлив, что тот жив. Счастлив, что он смог найти свое место и теперь находится за защищенными стенами большого поселения. Яркое теплое пятно. Но тень оно отбрасывало большую, темную и страшную. Как в какой-нибудь фантастической истории, где как правило противоположности притягивались. Но за свою непродолжительную жизнь Натан успел усвоить одну простую истину: в реальной жизни как в фантастической истории не бывает. Если противоположности притягиваются, то одна из них несомненно сожрет другую. Вопрос лишь в том, сколь сильным будет взрыв при столкновении и насколько тьма успела пригреться в этих лучах. А еще... Должно ли это вообще его интересовать? Нет. Совершенно точно нет. Поэтому Нат больше не пытается говорить. Ему просто нужна медицинская помощь и плата за принесенную информацию. А потом он уйдет. Впрочем, как всегда. Он всегда уходит.

Но пока медик работает, у него есть возможность всмотреться в его лицо. Изменился. Однозначно, стал крепче. Взгляд больше не походит на тот самый взгляд напуганного, загнанного в западню зверя. Лестер помнил его другим. Жалким, забившимся в угол его палатки. Задушенным его собственной группой и осознанием неминуемо приближающегося конца. Помнил отчаявшимся, но не теряющим хоть и грустной, но все же улыбки. Другим. Обжигающим промерзшие ладони, что пальцами сжимали покрытую мурашками кожу. Сбитое возбужденное дыхание на своих губах и сорвавшееся с них же чужое имя. Им было не по пути. Сейчас Натаниэль понимает: не искать его было правильным решением. Он никогда бы не смог дать ему то, что тот имеет сейчас. Дом, близких людей и безопасность. И, скорее всего, никогда бы не смог стать тем, кого он так же нежно смог бы называть своим любимым. Это все не для Лестера. Никогда не было для него. И вряд ли что-то поменяется. Так. Проще.

- С самого начала. - Нет смысла врать. Возможно он сделал бы это, если был бы на сто процентов уверен в том, что врач не видел как очнулся его пациент. Но ему ли не знать, насколько острый взор у Джесси? Когда-то они провели достаточно времени рядом друг с другом, чтобы Натан смог его изучить. Может быть и не полностью, может быть он многое упустил. Вероятно многого не успел. Но судьба и не выделила им времени больше. Значит, так оно и было нужно? - Не смог бы дернутся, даже если бы захотел. - Ему и говорить удавалось с трудом на самом деле. Да, осязание возвращалось. Он чувствует, как Джесси прикасается к его боку, насколько контрастно теплая его рука даже в медицинской перчатке. Чувствует, как начал мерзнуть. Может подобрать пальцами расстеленную под ним клеенку и даже ощущает как начинает саднить нижняя губа. Ощупывает зубы языком, убеждаясь в их целостности. Это радует. Стоматолога сейчас найти было бы весьма проблематично. - Не знаю, что было на ноже, но я только начал отходить. Не могу даже руку поднять. - Но ему хватает сил на то, чтобы хотябы повернуть голову на бок и наконец-то полноценно уловить взглядом все еще продолжающего работать над его раной знакомого. - Татуировку... Жалко. - И правда жалко. Когда-то, делая ее для того, чтобы закрыть рисунком уродливый шрам, он и не думал, что через какое-то время обзаведется еще одним, на том же месте. Не сомневается в навыках Джесси нисколько. Зашьет аккуратно. Край к краю. Но кожа - не ткань, а знакомый - не опытная швея. Впрочем, не так все это важно. Чужой смех заставляет его улыбнуться. На фоне громкого раската грома этот смех звучит мягко и успокаивающе. Когда они в первый раз заговорили, на улице тоже лил дождь. Гроза разразилась только к ночи. Но слушали они ее уже будучи под покровом плотной теплой палатки. - Еще пол года назад я был готов умирать каждый день только для того, чтобы снова встретить тебя. - Сейчас это кажется слегка преувеличенным даже ему самому. Но тогда все воспринималось по-другому. Тогда ему пришлось отказаться от чего-то очень дорогого. Голодный до близости не только физической, но и моральной, ему было сложно отпустить ту частицу тепла, которая стала для него отдушиной в тот момент, когда ему казалось, что он остался совсем один. Возможно, их разлука и стала одним из последних толчков к тому, чтобы окончательно понять: без привязанностей проще. Потерять куда гораздо больнее, чем не иметь их вообще. - Призраки прошлого лишь терзают измученную душу, Джесси. - По крайней мере, так было с ним самим. Он устал. И, признаться честно, он был бы совсем не против в какой-то момент потерять память. Стать кем-то другим. Зачастую именно воспоминания делают нас такими, какие мы есть. - Я рад, что ты жив. - И правда рад. На самом деле, никогда в этом не сомневался. Ни единого дня с того момента, как отпустил его. Но никогда бы не подумал, что все обернется... Вот так. Свора - не место для таких людей, как Джесси. А Джейк Райли... Джейк Райли просто не человек. - Ты в порядке? - В его взгляде и правда читается обеспокоенность. И возможно он бы даже сказал чем именно обеспокоен, но дверь в медицинскую комнату приоткрывается. Нат уже видел этого мужчину ранее, но по имени его не знал. Он вообще мало кого знал в Своре, если не сотрудничал с ним напрямую. Ну еще и Тома. Но Бирна он привел сюда сам. Надо же, черт возьми, как неловко вышло. Но думать об этом он будет позже. Мужчина опускает на тумбу при входе аккуратно сложенные вещи. И по телу снова проходится холодок. В помещении было зябко. Это нормально, если учитывать, что за окном разгулялась стихия, а он ни то чтобы был одет. Тем не менее короткое: "Джейк передал. Малому." улыбает Лестера. Откуда столько заботы он понятия не имел. Но один вопрос тут же напросился на озвучку. - Ты Райли транквилизаторами чтоли обкалываешь? В последнюю нашу встречу он угрожал отрезать мне ухо. Это его вещи?

Нат глубоко дышит, прислушиваясь к себе. Нет, не потому что вдруг почувствовал какой-то дискомфорт. Напротив, он чувствует себя лучше. Осязание возвращается, воздух в легких циркулирует свободно. До этого ему казалось, что он едва дышит. Вообще, состояние в котором он находился у любого человека очевидно вызвало бы испуг. Испугался и сам Лестер, но где-то еще на первых порах. Когда сознания коснулась мысль о том, что нож мог быть отравленным. Но, кстати, почему-то парень не подумал о том, что тот мог быть смертельно отравленным, хотя даже первые симптомы указывали на это. Сработал инстинкт. Мозг словно отключился. Он не подумал ни о том, почему именно преследователь так его оставил, ни о том, что онемение могло означать отмирание клеток в его теле. У него была одна цель: добраться до поселения где ему предположительно могли оказать медицинскую помощь. Естественно, Свора - не больничка где лечат бездомных. Не благотворительный фонд. Просто сюда было идти ближе всего. Здесь обитают серьезные люди, которым было бы проще пристрелить его еще на входе дабы не мучился и им не пришлось тратить ресурс, который они могли бы потратить на своих людей. Просто его лицо примелькалось и ему повезло сразу наткнуться на того, кто когда-то уже тыкал в него своим пистолетом, но почему-то так и не выстрелил. И если не сюда, то куда? До банального, Натаниэлю больше и некуда было идти. Тут либо пан, либо пропал. Теперь уже очно понятно, что если бы он не принял такое решение, то сам не смог бы ничего сделать. Через какое-то время Нат потерял бы дееспособность и не смог помочь себе с раной. Умереть в подвале заброшенного магазинчика, или умереть под воротами Своры? Разница не велика. Он хотябы попытался выжить и ему снова повезло. Не без помощи старого знакомого, конечно. Так получается, что? Теперь они квиты? Жизнь за жизнь. Ни то, чтобы Лестер считал Джесси должником... Он был просто счастлив, что парню удалось тогда уйти и никто не пошел проверять факт его смерти. Был счастлив, что тот если и не смог вернуться к своей группе, но сделал все для того, чтобы находиться здесь и сейчас. Долг, или взаимовыгодное сотрудничество? Не имело никакого значения. Не имело значения, но не значило, что с долгами покончено. Теперь Натаниэль должник Своры. Снова. Впрочем, мало что поменялось. Он и был им. Так получилось, что в какой-то момент Лестер наступил одному человеку на пятки и теперь был вынужден расплачиваться пожизненно. Впрочем, никто не мешал ему в любое время отказаться. Более того, такой вариант ему был предложен изначально. Но это бы значило, что ему придется осесть в тюремных камерах рабов. Не столько его пугали мысли о том, какая судьба ждала его в таком случае в дальнейшем, сколько пугала мысль о том, что он потеряет свою свободу. Вот это было действительно страшно. Поэтому он будет цепляться за любую возможность оставаться там, за воротами. Не важно насколько там опасно. Неволя определенно убила бы его быстрее.

- Монстры живут под кроватями. Люди же каждый день находятся рядом с нами. - Натаниэль прокашливается и морщится от неприятного ощущения в горле. Его немного подташнивает. Но наверное, если запить противный ком водой, стало бы легче. - Знаешь, я многое видел за период эпидемии. Но то, что нашел сегодня, заставило перетрухнуть даже меня. - Лестер выдыхает и отворачивается от своего собеседника, уставившись куда-то за окно. На улице все продолжал лить дождь. Звонко бился о железные карнизы, вторя глухим раскатам грома. И выражение: "Дождь смоет все" как-то сразу обесценивается больше чем обесценивалось в понимании Натана раньше. Не смоет. Ни что вообще не сможет вымыть из его памяти изуродованное тело совсем молоденькой девочки. Ни один зверь не способен на столь отвратительный поступок. Ни одно животное не способно так издеваться друг над другом внутри своего вида. - Я был на кладбище Иоанна. - Он аккуратно пробует приподнять руку. Мышцы слабо, но поддаются. Повернув голову, Натаниэль смотрит за тем, как медленно сжимаются и разжимаются пальцы. Наверное, это действительно хороший знак. Тем более, если так говорит врач. Несмотря на то, что Джесси был не намного его старше, сей факт нисколько не умоляло его способностей в глазах самого Лестера. У него не было причин не доверять парню. И если он стал медиком такого сильного поселения как Свора, значит и тут нашлись ценители. Вот уж кто точно не стал бы доверять свои жизни кому угодно. - На меня кто-то напал. Одного мне удалось убить, но второй полоснул меня ножом и не стал преследовать. - Нат хмурится. Ясное дело, почему. Люди больших поселений не ходят в одиночку. Они ходят группами. Люди маленьких групп так и передвигаются. Бросая его, чертов ублюдок знал наперед, что одиночке вряд ли будет кому рассказать об увиденном. Ему вряд ли есть к кому вернуться и у него вряд ли есть тот, кто окажет ему помощь. Понадеялся на то, что раненый влезет в одну из своих нор и просто подохнет от кровотечения. Зачем гнаться за жертвой, которая загонит себя сама? Если только не для того, чтобы... Натаниэль тяжело сглатывает и снова возвращает взгляд к медику. И, наверное, при этом выглядит напугано. Потому что только теперь до него доходит смысл произошедшего. - Боже... - А если те люди и были теми, кто изуродовал девочку? А что, если он мог стать следующим? Душно. Ему становится невероятно душно. Кожа покрывается неприятными мелкими мурашками. Бросило в испарину. Лестер приоткрывает губы, чтобы сделать глубокий шумный вдох и попытаться привести в норму участившееся сердцебиение. Сейчас его очень радует, что Джесси продолжает с ним говорить. Натан пытается зацепиться за его слова, чтобы переключиться на другую тему и постараться меньше думать о кладбище. Получается плохо. - Все будет в порядке. - Не знает, кого именно хочет этим утешить. Может быть медика, но более вероятно - самого себя. Худшее и правда позади. Худшим было бы быть разделанным как свинья на убой и висеть там, на криво вбитой в землю палке с выпотрошенными кишками. Честно сказать, даже судьба стать ходячим выглядит не так хуево, как выглядело то, что он увидел на кладбище. Разве уже это не могло вызывать хотябы малую долю успокоения? Особенно учитывая, что он не разделил ни одну из этих участей. - Я не буду долго наблюдаться. - Понятия не имеет, какой именно временной промежуток наблюдения имеет в виду Джесси, но задерживаться в поселении Лестер не планировал от слова вообще. Он получит первую помощь и уйдет. На самый край, может переждать дождь. Без лишнего шума и с хорошей видимостью му будет проще добраться до своей ближайшей ночлежки. Меньше вероятности избежать прямого столкновения с ходячими и не вывезти потасовку с ними. - Как только смогу передвигаться, я уйду. - А случится это весьма скоро. Он чувствует как медик штопает разрезанную кожу. Не испытывает боли вероятно только потому что до этого его обкололи еще и обезболивающим. - Слышал о вашей беглянке. Неприятная ситуация. - Мельком слышал. В подробности не вдавался. Его не интересовали терки между поселениями. Он находился на нейтральной стороне и пока не принимал ни чью сторону. Единственная сторона к которой он был лоялен - это своя собственная. Бросаться в крайности не было ни желания, ни причин. - Это просто одуванчик. - Лестер поджимает губы, краем глаза смотря за тем как чужая рука аккуратно обрабатывает края его нового шрама. Теперь его вряд ли кто-то перебьет. Как бы не печально это было осознавать, но так и есть. Еще одно воспоминание о прошлой жизни изуродовано и покрыто горькой обидой. Но татуировка и правда не несла в себе никакого смысла. Это был просто красивый рисунок, закрывающий постоперационный дефект. Ему понравился эскиз и все. Красивый. И смотрелся красиво. Теперь же, напротив, делает только хуже. В любом случае, все это скроет одежда. Да и ему, ни то чтобы было от кого это все скрывать.

- Так и должно было быть. - Лестер невесело ухмыляется своему собеседнику и абсолютно не держит на него никакого зла. То, что Джесси на него злился, вполне очевидно. Он знал, что так будет. Знал, что парень не поймет, почему они разошлись именно так. И это сыграло ему на руку. Он сделал больно им обоим. Но так было нужно. Потому что уйти из своей группы вместе с парнем он просто не мог. Они не смогли бы сбежать. Потому что двоим подросткам было совершенно нечего противопоставить группе озлобленных вооруженных людей идущих за ними по пятам. Натаниэль всегда здраво оценивал свои силы и прекрасно понимал, что если их нагонят, он не сможет защитить ни себя ни своего спутника. Ему было проще крепко стиснуть зубы и переболеть, чем держать в своих руках мертвое тело того, кто успел стать для него куда гораздо больше, чем другом. Ведь Джесси и правда нравился ему. Может быть, он и не был влюблен, но этот человек определенно очаровал его. Очаровал своей непосредственностью, притягивающей взгляд улыбкой и невероятно грустными глазами. И если медик думает, что Лестер отпустил его с легкой душой, то он ошибается. Было больно. И эту боль он продолжает тянуть за собой и сейчас. Ведь в отличие от обиженного на него парня, в нем этой обиды никогда не было. За своей ненавистью Джесси смог продолжить идти дальше. И пусть видно, что скрываясь сейчас за копной длинных вьющихся волос, он чувствует себя неловко, говоря своему собеседнику "спасибо", он все-таки смог найти себя. Ведь "штиль" - это признак душевного равновесия, да? Свое место, надежная опора, спокойствие, безопасность и близкий человек. Даже больше, чем самому Натаниэлю удалось найти и жизни до начала эпидемии. Ненависть - это то что стучит внутри нас вопреки всему и вырабатывает бесконечный поток топлива, заставляющий двигаться дальше. Натан же окуклился и никуда не пошел. Он не ненавидел. Только если себя, за свою собственную слабость и неспособность сделать хоть что-то. - Мы с тобой пошли по разным дорогам. Я решил, что не иметь своего места и таких вот близких людей вообще проще чем в какой-то момент взять и потерять все это. - Этот случай стал лишь еще одним подтверждением тому, что в этом мире нет места привязанностям. В этом мире ты должен думать только о себе. Потому что думать о других бывает крайне болезненно. - Но я рад, что ты счастлив. Возможно в этом есть немного моей заслуги и это неплохая награда за то, что я переварил тогда. Значит все было не зря.

А тем временем с перевязкой наконец-то было покончено. Лестер аккуратно ощупывает свой бок и тихо благодари медика за оказанную помощь. За простынь, к слову, он тоже благодарен. Не сказать бы, что все это время он чувствовал себя неудобно, или неловко, но сразу становится как-то уютней. Ему было непривычно находиться тут. Да и прохладно становилось, мягко говоря. Все-таки на улице еще совсем не лето. Погода сырая и ветреная. Даже в помещении было прохладно. Пока Джесси отходит за так услужливо принесенными сюда вещами, Натаниэль упирается ладонями в койку и пытается подтянуться. Ему хочется принять если и не сидячее положение, то хотябы полусидячее. Так ему будет удобней и вести диалог и собеседником, и просто существовать. Не очень хорошо, но выходит. Как раз вовремя. Вещи укладываются рядом на табуретку, а перед глазами маняще маячит кружка с водой. Он и правда просто нереально хочет пить. Поэтому принимает помощь от медика безоговорочно. Конечно же, перед этим пытается сжать пальцы на ручке сам и ему даже это удается, но он понимает, что удержать ту не сможет. Положив ладони поверх рук Джесси, чувствует, что чужая кожа под ними мягкая и теплая. Приятно. Приятна и помощь и самое ощущение тепла. Хочется и самому отогреться. Поэтому следом он пытается потянуться и за одеждой, но останавливается, как-то недоверчиво хмуря брови. - Слушай, Джесс... - Он думает, как бы выразиться помягче и не обидеть своего собеседника. Ведь он не виноват ни в том кого любит, ни в том, что отношения у Лестера с Райли не сложились изначально. - Я не знаю каким образом ты связался с Райли и как именно "спокойно спится" у него под боком, - не иначе как сделанный вывод из слов самого Джесси, - но лично мне неспокойно даже стоять с ним рядом. - И не хочет знать. И Джейкобу лучше не знать, что он что-то знает. Или одной угрозой в его копилке "Угрозы от бешеной собаки" станет больше. Чем меньше тот знает, тем лучше спит Натан. - Моя смерть ему не выгодна. Поэтому он позволяет мне сейчас быть здесь. Мы с тобой из разных миров. Мой совсем не похож на романтическую сказку где все у всех хорошо и все счастливы. Но я не жалуюсь. Меня все устраивает. - И тут он не кривит душой. Все действительно было так. Если нет, то и жил бы он по-другому, да? Натан знает, что подросткам в Своре не шибко рады. Но это не значило, что он не мог бы прибиться к Альянсу, или любой другой небольшой группе осевшей на улицах Нью-Йорка. В скольких из таких групп он побывал? Но не для того, чтобы остаться, а для того, чтобы поживиться чем-нибудь ценным и свалить? Ничто не мешало ему в конце концов где-то осесть. Обзавестись друзьями, любимым человеком и тоже вот так вот "спать спокойно". Но вот только до каких пор? Он в отличие от многих не забывал в какой реальности ни все живут. - Но я благодарен за помощь. И тебе и ему. - И все же тащит к себе футболку. Раз уж в ком-то разыгралась щедрость, раз уж кто-то пиздец хорошенький сегодня, то он планирует использовать это на полную катушку. Кто он, в конце концов, такой, чтобы без дела воротить нос? Как минимум - немощный кусок говна. Кряхтя, пыхтя и тихо чертыхаясь он лезет в чужую вещь. Футболка кажется на нем безразмерной. Но это лучше, чем ничего. - Было бы неплохо, если бы ты написал мне чем все это дело теперь обрабатывать. Случались у меня разные травмы. И зашивать приходилось. Но вот так я влип в первый раз. - И болеть, вероятно, теперь будет дольше чем обычно. Распороть себе руку, или ногу это одно. А вот брошенную медиком фразу про подбор кишок он будет помнить еще долго. Все могло случиться. - Иногда мое везение поражает воображение даже самого отбитого фантазера. На этом и вывожу.

Так значит Свора уже в курсе.
Нат опускает голову и смотрит на свои бледные пальцы. Аккуратно сжимает и разжимает их. Чувствует как непривычно тяжело натягиваются мышцы, но это не неприятно. Напротив, он чувствует хоть и малую, но все-таки долю облегчения. Потому что это означало, что худшее позади. Действительно, худшее... Он понимает Джесси. Забыть увиденное будет сложно. Даже ему. А он за время эпидемии повидал чуть больше, чем много. Ему доводилось натыкаться на целые группы погибших. Ни только от ходячих мертвецов, но и от рук людей. Страшнее всего было смотреть на восставших и мертвых детей. Не сказать бы, что Натаниэль каждый раз болезненно проникался к каждому почившему в период зомби апокалипсиса. За каждого душа не наболится. Если бы болела, от нее бы уже давно ничего не осталось. Он был из тех людей, кто еще в самом начале понял, что относиться ко всему как к неизбежному - это лучший вариант. Он никогда не знал этих людей. Ему должно быть наплевать. Не он и слава Богу, да? Не его близкие и родные, ибо их не существует. Прекрасно, что оно так. Но увиденное на кладбище святого Иоанна заставило ужаснуться даже его. И Натан не хотел говорить об этом при Джесси. Он собирался дождаться Райли и перетереть уже напрямую с ним. Теперь уже не было в этом необходимости. Раз Свора уже успела прошерстить там все, информация у них уже имелась. Возможно им не посчастливилось как самому парню нарваться на кого-то из группы обосновавшихся там людей. Если бы оно было так, псы не оставили бы за собой ни единой живой души. Выжгли бы под своими ногами землю и сделали бы это не из мести за труп потерянной девчонки. Они сделали бы это для того, чтобы защитить себя и своих людей. Ведь сторонняя группа с весьма странными наклонностями на их территории не лучшая партия для соседства. - Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть. - Не знает, стала ли психика медика крепче, как и он сам за это время, но в любом случае этот факт остается неизменным. - Я знаю, что это ваша беглянка. Я искал ее. - Почему-то очередной раскат грома заставляет его вздрогнуть и оглянуться на окно. Там все еще лило как из ведра. - Но, как оказалось, не там. - Лестер расстроенно поджимает губы. А ведь действительно, если бы он смог найти ее раньше, ничего этого могло бы не произойти. Нет, он понимал, что его шансы были крайне малы. Несмотря на то, что Натаниэль прекрасно ориентировался в городе, найти потерявшегося в нем человека было практически непосильной задачей. Тем более - ребенка. Без навыков выживания счет времени до конца ее жизни равнялся считанным часам. Но, черт подери, он отсчитывал время до ее смерти не вследствие людского фактора. Не вследствие... Такого фактора. Это не люди. Это даже не звери. Это что-то вообще за гранью его понимания. - Простите. - Не знает, действительно ли кому-то вообще была нужна эта девушка. Не знает, была ли она ком-то дорога, но почему-то сейчас, находясь в раздраженно-ослабленном состоянии, он особенно остро чувствует свою вину за то, в чем виноват по сути не был. Он был расстроен. И тем, что беглянка была мертва, и тем, что умерла она таким ужасным способом, и тем, что не смог найти ее раньше, и просто вообще всем. Он уже забыл, когда чувствовал себя настолько дерьмово, насколько чувствует сейчас. И физически и морально. И Джесси не облегчает его состояние.

- Не думаю, что понимаешь. - Лестер отрывается от созерцания непогоды за окном и снова обращает свой взгляд в сторону медика. Всматривается в его лицо и пытается найти в нем ответ всего на один вопрос: насколько тот успел измениться? Нет, он никогда бы не стал утверждать то, что за тот короткий промежуток времени, который они когда-то провели с этим парнем вместе, Натан успел в полной мере узнать его. Но все же у него успело сложиться о нем примерное цельное впечатление. И тот человек, которого он знал когда-то, никогда бы не стал быть с таким человеком как Райли. Но... Черт подери, так, как говорит медик, как меняется его взгляд в этот момент, не оставляет в душе Лестера ни единого сомнения в сложившейся у него теории. Удивительно, но даже такого человека как Джейкоб можно полюбить. Даже такой человек как он достоин вытащить в своей жизни счастливый билет. Ведь Джесси и правда был хорошим. Нет, даже не так. Он был прекрасным, чутким, отзывчивым и невероятно добрым. Именно поэтому в голове одиночки никак не может сложиться этот пазл, последняя деталь от которого подписана ответом на вопрос: почему? Да, он слышит этот душещипательный рассказ о спасении. Невероятно прекрасно и достойно прощение грехов. Но... Не настолько. И тут в пазле появляется новый ряд деталей. А в курсе ли Джесс вообще всего? Рассказал ли ему его "неоправдываемый" о том, чем тот занимался до того, как случилась эпидемия? И Не о работе в полиции сейчас Натаниэль думает. Но этот вопрос он задать не осмелится. Не только потому что опасается быть убитым карающей рукой того, кто скрывал эту тайну (а он так и сделает, если это все еще было тайной, несомненно), но и переживает теперь за состояние самого медика. Он все еще помнит его налитые слезами глаза. И не станет отрицать, что это было одно из самых больных воспоминаний. И он бы не хотел увидеть этот взгляд еще раз. Это было выше его сил. - Просто будь осторожней. - Да, это все. Все, что он скажет перед тем, как врач снова накачает его каким-то лекарством. Что бы он не сказал, все мы знаем, как оно бывает. Нет, он нисколько не отрицает, что Райли совершил прекрасный поступок. Он спас жизнь этому человеку и привел его в безопасное место (настолько, насколько можно было так назвать Свору). И если Джесси чувствует себя здесь как дома, значит он смог дать ему защиту и комфорт. Похвально. Это нормально - проникнуться к своему спасителю и даже полюбить его. И если это действительно так, если их связывают именно такие отношения, то чтобы Нат сейчас не сказал, все его слова будут направлены против него самого. Потому что мы имеем свойство идеализировать тех, кого любим. Потому что эта любовь, в конце концов, губит нас самих. Все еще слишком добрый. От того и вызывает своими следующими словами на губах Натана какую-то чрезмерно ироничную улыбку. Или это не доброта? Последствия тех самых перемен? Желание уязвить и намекнуть на то, что и сам Лестер не безгрешен, но ему все равно рядом с ним спокойно. Хочется посмеяться. О души так. Но парня хватает только на короткий смешок. - Тебе уже и об этом доложили? Надо же как несправедливо. А я думал мы с ним друзья и умеем хранить секреты. - И, о, какое счастье, его лицевые мышцы работают как обычно. Поэтому он может скорчить наигранно разочарованную гримасу. Но на самом деле, ему плевать. Он ничего не скрывает в отличие от Райли. Потому что секреты, когда становятся достоянием больше чем одного человека, превращаются в максимально острый нож. И, ох, как же больно он может резать... Вот она - основная причина по которой Натаниэль предпочитает выживать в одиночку. Слабость. У него таких слабостей нет. - Никому не доверяй. Мне - тем более. - Потому что он уже предал его доверие. Он не рассказал. Да, понимает, что у него нет прав вмешиваться в чужие отношения, но все-таки считает, что Джесс должен знать. И сейчас ему стоит действительно больших усилий удержать язык за зубами. Все-таки, ему нравился этот парень. Чувствовать что-то теплое по отношению к нему казалось нормальным. Но подпускать его к себе настолько близко, насколько подпустил однажды, уже бы вряд ли решился. Многое поменялось с того момента. А Джесси, словно старался эту стену сломать.

Лестер тихо выдыхает, когда чужая ладонь касается его лба, вероятно проверяя его температуру. Но на этом его рука не останавливается, мягко, едва касаясь скользит дальше, цепляет пальцами почти высохшую, завившуюся от сырости прядь волос. Нат позволяет себе склонить голову, прижимаясь холодной щекой к теплому запястью. Маленький, ненавязчивый момент близости. Но приятный. Да, он все еще носит эту сережку. Может быть парень отказывается хранить воспоминания в себе, но ведь не только душа умеет хранить воспоминания. Вещи. Пусть маленькие, пусть простые, но невероятно ценные. - Джесс... - Натаниэль аккуратно берется за чужую руку и отстраняет ее от себя. Слова сказанные медиком, несомненно, греют сердце. Но... - В нынешнем мире никому и ничего нельзя обещать. Еще сегодня утром я думал, что приду в Свору чрез десять дней. И где я сейчас? - Лестер усмехается. Да, обычно он приходил в поселение в конце месяца. И в этот раз у него были действительно весомые на это причины. Дело было не только в ежемесячных поручениях Райли, но и еще кое в чем. Слух о странных "движениях" на кладбище был не единственным. Но до него было идти ближе чем за разрушенный Манхэттен. - Я бываю в поселении каждый месяц. Если бы я знал, что ты здесь, то пришел бы раньше. - У него бы точно стало на порядок меньше причин отказываться от медицинской помощи, когда ему так щедро ее предлагали. Просто привык, что обычно за такую помощь Свора брала в два раза дороже.

Нат делает еще одну попытку подняться. Чувствует, что опора в руках становится крепче и подтягивается. Даже в состоянии поправить под своей спиной подушку. Не мешало бы натянуть штаны. В принесенной ему одежде таковые имелись. Торчащий в складке шнурок говорит о том, что те вполне себе можно было затянуть на поясе. И пока Джесси занят тем, что расписывает ему курс лечения, Лестер пытается влезть в них, внимательно прислушиваясь к словам врача. В его основном схроне была большая аптечка. Много припасов, та же одежда. Все, что нужно для реабилитации. Там и отсидится. Благо, он был отсюда ближайшим. Наладившаяся координация говорит о том, что беспокоиться не о чем. А вот за внезапно повисшее молчание в прерванном монологе, пожалуй, да. И он не ошибается. Даже шнурок затянуть не успевает, как только что сжимаемая медиком ручка летит на тумбочку. Но лицо Натаниэля спокойно, когда парень разразился в гневной тираде. Впрочем, чего-то такого и стоило ожидать. Признаться честно, Натан думал что все это как-то помягче пройдет. Но самое хреновое было в том, что с каждым словом закипал и он сам. - Не указывай мне как жить. - Казалось бы, слова его звучат спокойно. Вторят такому же спокойному тону, но взгляд меняется. Он смотрит на собеседника глазами полностью уверенного в каждом из своих действий человека. Решительного и не желающего слушать никакие уговоры. Но, тем не менее, взгляд задерживает не долго. Отворачивается, накидывая на себя простынь. Не будет отрицать, он хотел, чтобы его слова прозвучали грубо. Чтобы Джесси сразу понял, что договориться с ним не получится. И поэтому тут же старается соскочить с темы. - Кто-то из ваших сейчас на вылазках? - Не знает, в курсе ли местный врач всех отправившихся за ворота групп, но попытка не пытка, да? И все же, наверное, он взял слишком широкий обхват. Можно было спросить чуть проще. - Т-Томас. - В горле неприятно запершило. Взгляд мгновенно метнулся к тумбочке, куда ранее была поставлена кружка. Настырно пытается сжать ручку одной рукой, но пальцы все еще плохо его слушаются. Приходится взять ее в обе руки. Воды в таре хватает, чтобы проглотить это ощущение. И теперь он ощущает как та проваливается в пустой желудок. В последний раз Лестер ел еще вчера. - Мне нужно поговорить с Томасом Бирном. Поэтому я останусь до завтра. - Но на некоторые уступки все-таки идет. Лестер мог бы уйти и сегодня в ночь. Но будет честен сам с собой, в такую грозу в подобном состоянии он никуда не дойдет. Его просто накалил сам факт такой вот... Настойчивости? Даже может быть приказа? Свободному человеку некому приказывать. И это "мне наплевать, ты сделаешь так, как сказал я", больно резануло по самолюбию. - Но с Райли будешь разбираться сам. Не в моей компетенции.