Этот аукцион нельзя было назвать грандиозным. Скорее полностью закрытая вечеринка для своих, организованная несколькими учредителями и строящая свои правила на трёх основах: секретность, взаимная выгода и “деньги вперёд”. Если не можешь заплатить за лот —  проваливай. Если хочешь выставить своё — будь готов, что расстанешься с лотом за те деньги, которые за него предложат. Торг неуместен. Подчиняйся правилам сообщества и будешь вознаграждён. Назревает драка? Выйди за пределы города, не буди гражданских.

Ежегодно локация аукциона менялась. Обычно это были маленькие городки вдоль побережья, изредка —  мегаполисы. Сверхи выбирали максимально нейтральную территорию, где никто их не побеспокоит и не будет задавать вопросов. Начинали традиционно в полночь, заканчивали в “час Зверя”, ни раньше, ни позже. Если хочешь поспорить, выноси спор за пределы нейтральной территории.

В этом году аукцион было решено провести в Олимпии, в театре. Темой избрали маскарад в честь главного акционера и организатора. Кем был этот почётный акционер и отчего зал уже заполнили улыбчивые корпоративные акулы в белых воротничках, никто не знал. Да и знать, признаться, не особо желали. Ведь пока шампанское льётся рекой, а в фойе играет изысканная классика в исполнении приглашённых музыкантов, можно и простить недомолвки.

Шоу должно пройти вопреки разногласиям.

23:30. Мартин и Луис. Переулок в двух домах от театра.

Салливан раздобыл пригласительные на этот аукцион благодаря случаю. Он понимал, что если на руках у искателей не окажется козыря, путь внутрь театра будет закрыт, поэтому решил для начала разобраться с уже подзабытым заказом. Драконий зуб, являющийся ключом к другим мирам, откроет им путь не только на мероприятие, но и заполнит прохудившиеся счета кругленькой суммой, а Марти никогда не отказывался от лёгких денег. Надев свой лучший костюм, заглушив нестерпимую головную боль ударной дозой водки с соком, вампир протащил Луиса по их стандартной развлекательной программе: поиск зацепок, избиение перекупщиков, кража с особо крупном размере и, наконец, археологические раскопки. Зуб был найден. Местами даже обошлось без жертв. Иронией оказалось то, что им с Луисом пришлось тащиться за артефактом обратно в предместья Аркана, на этот раз открытого со всех сторон и максимально недружелюбного (оттого возвращение туда казалось наихудшим из вариантов в ближайшее время).

Признаться, Салливану безумно хотелось опробовать драконий зуб в деле, но риски перевешивали любопытство искателя. Закрыв зуб в зачарованном боксе, Мартин в который раз заверил Луиса, что всё будет хорошо, и, к удивлению супруга, направил их автомобиль прямиком в Олимпию, где протащил оборотня по магазинам. Если уж и идти на званый ужин в скопионье логово, то при параде, поэтому Дрейка в назначенный день облачили в дорогой костюм с янтарными запонками и галстук, который Мартин, сидя на мусорном баке, аккуратно завязывал на шее Луиса. В переулке было ни души.

—  Слушай внимательно, — Салливан затянул галстук, нацепил на нос Дрейку очки и накрыл его щёки ладонями. —  Наша цель на аукционе — загнать зуб подороже, выследить Ларса и свалить на первом же такси. Вся эта мишура только для того, чтобы затеряться в толпе.

С этими словами Мартин достал из кармана обычную тканевую чёрную маску и сунул Луису в верхний карман пиджака.

— Ларса сложно вычислить. У него есть артефакт-обманка, который обладает своего рода эффектом Манделы. Я буду видеть одного человека, ты —  совершенно другого. Так мы его и найдём. Он везде с ним таскается.

Мартин оглядел переулок, соскочил с бака и, прищурившись, облизнул палец и стёр с щеки Луиса росчерк сигаретного пепла.

—  Заходим, на аукционе находим цель. В перерыве тебе придётся, —  Салливан замялся так, словно ему было совестно. —  Прицепить к Ларсу это…

Он вытащил из кармана маленькую бусину с иголкой.

— Это зачарованная приманка. С её помощью я смогу примерно оценить, сколько артефактов нацепил на себя этот ублюдок и к чему нам готовиться, когда мы доберёмся до его логова.

Я доберусь. Мы доберёмся. Сложно выбрать, когда шансы пятьдесят на пятьдесят. Мне страшно за тебя, хотя умом я понимаю, что мы в равной степени в опасности. Но если мой план сработает, а он на этот раз сработает, то больше ничто не встанет у нас на пути.

—  Я не смогу сделать это без тебя. Он почувствует мою кровь. И тогда наши шансы станут околонулевыми. У тебя получится лучше. Ты же первоклассный вор.

Мартин улыбнулся и снова погладил Луиса по щеке. Затем встряхнулся, подхватил бокс с артефактом и щёлкнул зеркальцем, облачаясь в женщину в шикарном чёрном платье и с кокетливой шляпкой.

Маска для званых ужинов. Любительница ставок и больших денег Розетта.

Женщина с несчастной судьбой, которую Салливан превратил в королеву любого аукциона.

—  Возможно, у тебя есть вопросы? Или, как обычно, на первых парах импровизируем? —  напоследок спросил Салливан, глядя на оборотня сквозь сетчатую вуаль.

23:33. Мариус и Алексей. Фойе.

23:45 Мартин и Луис. Фойе

Её звали не Розетта. На самом деле по документам она значилась, как Люсиль. Впрочем, Мартину было всё равно — на дворе был век Великого Гэтсби, а у этой любительницы молоденьких мальчиков на побегушках на счету в банке имелось целое состояние. Пара неудобных вечеров, три бокала вермута, и Мартин завладел не только деньгами Люсиль, но и её обескровленным сердечком. На вкус она была, как выдержанный коньяк. То было в прошлом, а ныне…

На входе для “доноров” Розетта торжественно продемонстрировала лот в зачарованном боксе и, взяв под руку одетого с иголочки кавалера, обворожительно улыбнулась. Пригласительный на аукцион Мартин получил через посредника, которому был обещан небольшой процент с продажи. Пустяковое дело для достаточно мощного артефакта, иные искатели назвали бы сей акт неуважительным, почти оскорбительным. Но Салливан и до этого продавал находки уровня разрывной бомбы с ядерным наконечником. Ожившая материя. Русская матрёшка, мастерски превращённая в артефакт, создающий копии. Монетка из кошелька Иуды. Какая нахрен разница, если хорошо платят, верно? (причина ненависти к Мартину #3789 со стороны перекупщиков). В общем, зуб не сильно выбивался из коллекции. Хотя монетки по итогу Салливан оставил.

Ларс —  показушник. Считает, что чем больше на нём побрякушек, тем он опаснее. Его сила не в количестве, а в качестве синергии. Комбинируя разные свойства артефактов, он делает себя сильнее.

Мартин вошёл в фойе и на секунду опешил. Всё вокруг искрилось от белоснежных улыбок и золота. Будто кто-то рассыпал блёстки и густо размазал не только по полу и стенам, но даже по гостям. Зеркало во внутреннем кармане нагрелось: где-то в помещении разместили уловитель магии. Раньше подобные меры предосторожности опускались в угоду зрелищности — публика любит скандалы и споры с огоньком.

Странно.

Салливан, не глядя, перехватил бокал у официанта.

Чувствуешь запах жевачки? По периметру расставлены уловители. Кажется, организаторы от чего-то защищаются. Или хотят найти что-то конкретное.

Глаза Розетты, густо измазанные тенями, скользили по гостям. Клык в зачарованном чемоданчике уже занесли в каталог, но на всякий случай вампир сжал ручку покрепче. Местные акулы имеют привычку разглядывать лоты раньше времени.

— Нужно найти распорядителя, —  тихо сказал Мартин, поглаживая Луиса по предплечью. —  Передадим ему драконью радость стоматолога и приступим к поискам.

Ларс будет… Фонить. Когда смотришь на него волчьими глазами, кажется, будто у его фигуры есть ореол. Как при взгляде сквозь линзу.

Запах, исходящий от некоторых гостей, показался Салливану знакомым. Преимущественно одетые в идеально отглаженные брючные костюмы и рубашки, они источали острый металлический аромат. Порывшись в своей памяти, Марти раздражённо цыкнул и, скользя между акулами, двинулся к зрительному залу, возле которого происходило какое-то нездоровое оживление. Среди разодетых мужчин и женщин выделялась высокая фигура в белоснежном костюме — распорядитель носил золотую маску лисы. 

При взгляде на которую Салливана опять прошибло чувство дежа вю. Но он быстро взял себя в руки.

—  Мадам Розетта? — человек в маске раскрыл руки словно для объятий и всплеснул ими. — Вас-то мы и ждали.

— Ох, простите нас за опоздание — в Олимпии так тяжело найти такси, —  елейно улыбнулся Салливан, отдав бокал Дрейку и протянув руку в кожаной перчатке. — Безмерно рада познакомиться с вами, Распорядитель.

Лица кицуне (а тут к гадалке не ходи, был именно он) не было видно, но улыбка ощущалась на уровне подсознания. Этот высоченный блондин знал, как себя подать. Актёр.

— Что же вы не сказали, милая, мы бы вызвали вам водителя, —  распорядитель легонько пожал протянутую руку и склонил лисью голову набок. — Я тоже безмерно рад познакомиться с вами и вашим очаровательным спутником.

Блондин протянул руку Луису, задержал взгляд и неловко сконфузился — судя по всему альфа выглядел достаточно красноречиво. Да и лис не выглядел большим любителем волков.

—  Вы ведь не забыли… —  начал он, жестом отогнав от себя двух восторженных дамочек.

— Нет. Товар при мне, —  Розетта крутанулась на месте и опустила чемоданчик на стол рядом с кицуне. —  Будете проверять подлинность?

Распорядитель приблизился к Мартину, неспешно потянулся к чемоданчику и щёлкнул застёжками, заглянув внутрь. Немного помолчал, затем хмыкнул.

—  Здесь и проверять нечего, милая. Всё, как вы и писали. И да, — он попытался коснуться щеки Салливана, но тот отпрянул. —  Зовите меня Лукас. Оплата поступит на ваш счёт, если лот уйдёт к покупателю.

Розетта ответила нахальной улыбкой, за которой явно читалось желание утопить кицуне в ближайшем фонтанчике с пуншем.

— Непременно уйдёт. Благодарю вас. Лукас.

Мартина передёрнуло, едва распорядитель захлопнул кейс и направился к театральной сцене в сопровождении двух телохранителей. Проводив его подозрительным взглядом, вампир снова взял Луиса под руку.   

Странный кицуне. Никогда раньше не видел его на аукционах. А публика здесь плюс-минус всегда одинаковая.

— Впрочем, это уже не наша проблема. Не считая, конечно, бабла. Если этот хрен нам не заплатит, я ему лично этот зуб в жопу запихну.

Забрав у Луиса бокал, Салливан одним глотком осушил его и направился обратно в фойе, на этот раз всматриваясь в гостей более пристально. Ларс был здесь. Мартин чувствовал это кожей. Слышал настойчивое жужжание где-то среди развалин собственного разума. Ощущал на уровне инстинкта и прислушивался к нему, надеясь, что тот не обманет.

Он где-то в фойе. Осталось понять, где именно.

23:55. Мартин и Луис. Фойе

Салливан с силой сжал плечо Луиса и споткнулся на ровном месте. Его мутило. Уведя оборотня к свободному креслу, вампир сел и, поняв, что Ларс давит на него артефактом какой-то неизвестной природы, застонал. Услужливый официант тут же поднёс даме воды — в самый раз, подумал Мартин, вымученно улыбнувшись, однако, не сделал ни единого глотка.

—  Луис, слушай…

Марти старался говорить тише.

—  Видишь худого мужчину в вельветовом костюме у афиш? С рыжими волосами?

Указанный мужчина действительно остановился, с каким-то нездоровым интересом разглядывая достаточно минималистичные афиши грядущих спектаклей. На нём действительно был вельветовый костюм. Однако Луис видел седой, а не рыжий затылок.

Да и не худой был этот вампир. Тучноват. И явно страдал от боли в ноге.

—  Ты видишь точно такого же мужчину? Или что-то в нём не так?

Нужно подойти к нему. Ларс говорит с немецким акцентом. Я не смогу встать. Справишься?

Пускай взгляд демона направлен в сторону окна на проносящиеся мимо виды Олимпии, он думает о совершенно другом, и оттого на кончиках губ отражается улыбка. Рейнард любил, когда французский акцент английского менялся на родную речь. Она ласкала чуткий лисий слух и неизменно задевала в нем нотки обожания, прятать которых хотелось лишь намеренно неаккуратно, утягивая партнера в незамысловатую игру. Поначалу Рейнард считал, что каждый их разговор на французском возвращал его в воспоминания о беспечной парижской осени и проведенных диалогах, затерянных где-то среди узких улочек города, его аллей и садов. Однако перестав обращаться каждый раз к их общему прошлому ради времени в лучшем настоящем, он понял, дело было в другом. В исключительности. Особенности, от которой Марко так и не избавился, уже как несколько лет проживая в штатах. В его французской изящности, остроумии и манерности, въевшихся в ворожея с духом родины еще с молодости. — Il n'y a pas de place pour les avares, — его забавляет мысль, что Маркус намеренно действует на нервы их водителю. Ведь он знает, что знает его партнер. Таксист раздражен, что его путь до назначенного места не украшен доступными ему разговорами, а пассажиры могли говорить о чем угодно. Всё вопрошает, что европейцы делают в его городе. — Sinon, il n'y aurait pas d'offres ou de lots. Aujourd'hui, chacun sera prêt à tout donner dans l'espoir d'obtenir plus, — он чувствует прикосновение партнера к себе и оборачивается, укладывая на его руку свою ладонь. Ободряюще оглаживает тыл чужой кисти, игнорируя косой брошенный в их сторону взгляд. — Je me demande combien d'enchères seront un avantage pratique et pour combien - divertissement, — Рейнард цепляет взглядом раскрытый каталог с представленным разнообразием лотов. Раньше он бы никогда не подумал, что его партнер с такой целенаправленностью захочет посетить аукцион ради одного конкретного лота. Упорство Марко сбивало его с толку, пока тот не объяснил необходимость искомого артефакта. И хотя Рейнард мог пойти против доводов партнера, он не мог пойти против него самого и его желаний. Демон уверен, что ворожей захочет получить драконий зуб любым возможным способом. — Vous pouvez compter sur mon aide, — если вопрос касался стоимости лота. Не будь Марк так настойчив в собственном участии в аукционе, Рейнард бы и вовсе позволил себе сделать партнеру подарок. — Il a mauvaise réputation. Je pense que seuls quelques-uns mettront la possibilité de posséder un artefact au-dessus de tous les risques associés. Mais ils ne le donneront pas si facilement à un concurrent, — Рейнард не исключает возможных проблем в виде, как минимум, запредельных ставок и конечной грабительской стоимости. Помимо Маркуса, определенно должен найтись любитель подобных редкостей, мнившим себя не менее могущественным, чем столетиями назад считал знакомый им маг-путешественник. Наблюдая, как Марк оборачивается к нему затылком, он аккуратно завязывает ему удерживающие ленты маски. Сам Рейнард предпочел бы видеть партнера и без неё, однако меры предосторожности сдерживали их. Удивительно, что, навещая Пандемониум, Марко менее охотно желал скрывать свое лицо, в отличие от сегодняшнего мероприятия. Рейнард позволяет им ненадолго задержаться в таком положении, чтобы поправить вьющиеся локоны и, будто оценивая свою работу, коротко кивнуть по ее окончании. — Cependant, nous pouvons toujours savoir qui deviendra le nouveau propriétaire du lot, — пускай водитель не понимал их разговора, Рейнард склоняется ближе и понижает голос, добавляя заискивающую, игривую интонацию, прежде чем дразняще и заинтересованно взглянуть на Марко. Готов ли тот добиться желаемого не слишком законными методами, если им не повезет на аукционе? В любом случае Рейнард охотно окажет ему содействие. В таком шепоте демон говорит с ворожеем совсем недолго, лишь чтобы раздразнить чужое воображение и уловить в нем лукавую мысль в ответ. Он откидывается на спинку сидения как ни в чем не бывало и смотрит, как к ним приближается освещенное здание театра. — Quand Martin Sullivan a parlé de la dent, je n'ai pas cru ses pistes. Pensez-vous qu'il pourrait le trouver?

Рейнард позволяет себе немного осмотреться, когда они проходят в театр и оставляют в гардеробе зимние пальто. Можно ли считать, что их сегодняшний выход в свет был самым первым, когда они представляли собой единое целое, а не разрозненные личности с пересекающимися интересами? Осматривая помпезность и роскошь помещений, демон не может не вспомнить ни вечер Бонне в Париже, ни встречу в особняке Берча. Сплошь показная, лживая красота, натянутые маски, ласкающие слух слова и они вдвоем, оценивающие всех вокруг и смотрящие свысока на тех, кто уподобился всему происходящему вокруг. Однако что-то в сегодняшнем вечере казалось другим по сравнению с остальным. Возможно, демону потребуется время, чтобы понять собственные чувства. Возможно, они возникли из-за них самих, пришедших сюда вдвоем как партнеры. — Мне кажется, тот, кто организовал его, желал бы видеть Аркан исключительно как город магического туризма и развлечений. Ввиду последних событий он вряд ли блещет подобной репутацией, — оборачиваясь к партнеру, он переключает своего внимание на него, улавливая чужое настроение. Заинтересованно следит за движениями аккуратных пальцев, поправляющих его одежду, и позволяет себе ненадолго коснуться Марка под подбородком, оглаживая и приподнимая чужую голову. В разуме уже теплились мысли о том, как в компании друг друга они отпразднуют полученный лот бутылкой вина и разделенной на двоих ночью. — Не слышал, что Проклятые собираются на этот аукцион, — не только полиция по очевидным причинам не вмешивается в происходящее. Очередной пункт в копилку общих странностей, который демон озвучивает намеренно тише. Он бросает косой взгляд на запертую за ними дверь и на пару с партнером коротко хмурится. Они вызвали в нем особое напряжение из-за прошлых воспоминаний, когда церковная дверь закрылась прямо перед ним, разделив его со своим партнером и дав их врагам возможность разобраться с каждым по отдельности. Однако сейчас Рейнард более чем уверен в собственных силах и не думает, что позволит кому-либо подступить близко к Марко. Если кто-то здесь вообще посмеет подумать о том, что его партнера стоит потревожить. Однако первого же кандидата Рейнард находит слишком быстро, лишь услышав речь ведущего и заметив, как меняется выражение лица партнера. Демонический взгляд следует за взглядом его человека, сталкивается с переливающей золотом лисьей маски, недоуменно смотрит обратно на партнера и коротко фыркает. Он чувствует... что? Приятный интерес к происходящему? Легкий укол ничего иного как ревности заставляет опустить руку на чужую талию и мягко, намеренно разрывая чужой фокус внимания на говорящем кицунэ, заслонить за собой вид на него. Как бы сильно ни хотелось подражать чужому заигрывающему тону, перед партнером сложно скрыть свои истинные эмоции. — Он мне не нравится, — как и сложно скрыть в своих словах и интонации. Говоря это, он имеет в виду скорее личную, почти инстинктивную или интуитивную неприязнь к никогда не знакомому, но прочитанному по одной расе и фразе существу, чем то, что интонация слов кицунэ и их посыл не предвещают ничего хорошего. Последнее было понятно и так. Оно относилось не только к ведущему сегодняшнего мероприятия, но и ко всем, кто окружал их сейчас. Вишенкой на торте из внутренних доводов становится внезапно проявленное внимание партнера. Демон не намеревался делиться им с кем-то еще, пускай случай - сущий пустяк, а улыбка Марка с озорным взглядом лишь кажутся еще более довольными. — Угостить тебя шампанским? — он манерно исправляется, стирая с лица прошлое недоумение и недовольство, и за талию направляет своего спутника в сторону (подальше от кицунэ) дальнейших помещений. Позволив себе лишь ненадолго отвести взгляд на толпу людей, направившихся в сторону одного из залов для закрытой части мероприятия. — Чувствуешь, что гости здесь... —  он ненадолго запинается, пытаясь подобрать подходящее слово. Они не были похожи на тот род приглашенных, что вели светские беседы на мероприятиях, на которых присутствовали они оба. В них было что-то хищное, — другого сорта?

А ведь действительно... Скупым тут не место. Марк прислушивается к словам выступающего перед пришедшими кицунэ и в его эмоциональном фоне не сквозит ни единого намека на скупость. Более того, этой самой скупости нет и в тех, кто окружает их дуэт. Он не может сказать точно о тех, кто стоит поодаль. Но было бы крайне странным вдруг уловить что-то разнящееся тому, что маг чувствует сейчас. Может быть позже, когда начнутся торги, можно будет уловить отголоски чего-то похожего на это. Сомнения зародятся в душах тех, кто пришел сюда разжиться очередной редкой безделушкой. С постоянно возрастающей ценой будут расти и они. Да, карманы тех, кто не привык считать свои деньги бесспорно глубоки. У кого-то даже бездонны. Но нет ни одного человека на этой земле, что не был бы подвержен жадности. Каждое из существ в той, или иной мере поражено ей. И как бы удивительно это не звучало, порой, даже самый нищий бывает более щедр, чем богач. Неисчерпаемая алчность человека никогда не может быть удовлетворена. Если он получит одно, он желает другое. Его вкусы вообще очень дороги. В то время как одни будут бояться продешевить, другими овладеет желание вложиться так, чтобы и не растратиться и получить желаемое. Но так не бывает, не правда ли? На каждого состоятельного найдется кто-то еще более состоятельный. Кто-то будет видеть более весомую выгоду в выставленной на продаже вещице, а кто-то решит, что она не стоит тех нолей, которые она успеет насобирать за время торга. Маркус знает, что Зуб Дракона - вещь ценная. К сожалению, он не один такой осведомленный, а его банковский счет не резиновый. Он мог бы пойти до самого конца и выложить вообще все, что у него есть, но имея в кармане могущественный артефакт, не всегда значит раздобыть состояние куда гораздо более весомое нежели то, что он имеет сейчас. Нужно смотреть на это со здравой стороны. Он не сможет вложить больше своего лимита и с этим придется смириться. Даже если Рейнард предлагает свою помощь в этом. Вполне логично, что они могли бы заплатить за Зуб вместе. Ведь это надо не только шаману, да? В конце концов, все это делается ради общего дела. Им нужен этот артефакт. И никто из них не станет это отрицать.

Короткий "фырк" со стороны партнера заставляет брови Маркуса удивленно вздернуться. Нечто подобное он слышит в первый раз. Он старается. Правда очень старается сдержать эту совершенно дурацкую, несвойственную ему улыбку. Но это выше его сил. Было по меньшей мере странно ощущать эту... Ничем не обоснованную ревность? Что он, в конце концов, сделал не так? Где оступился, чем позволил Хельсону так внезапно вспыхнуть? Марк как-то неосознанно прощупывает себя на дыры в собственном фоне, перебирает ниточки собственных эмоций и таки не видит ничего. Чтож, наверное даже ему еще не известны какие-то грани демонического разума. Но он помнил самого себя в гораздо юном возрасте, когда всего одно ненавязчивое прикосновения чужака к любимому человеку могло поднять в нем такую жгучую смесь ненависти и ревности, что под ногами горел пол. Сейчас же... Он вряд ли бы позволил себе такой порыв. Даже если очень захотелось бы. Слишком много воды утекло. Но он вполне может позволить это Рейнарду. И даже скрывать не станет, что его это весьма позабавило. И не важно, что кицунэ уже давно не двадцать лет, как когда-то было и ему самому. - Бо-о-же мой, Рейнард. Это что, ревность? - Эмон ведет ладонью от запястья до предплечья обнимающей его руки спутника и тихо смеется, отвлекаясь от закончившего свою речь демона. Да и как тут было не отвлечься, когда и без того скудный обзор почти ослепшего мага, полностью перекрывает другой кицунэ. Его кицунэ. Резкий, вспыльчивый, но так старательно пытающийся держать себя в руках за этим учтивым предложением разбавить вечер алкоголем. - Шампанское... - Интонация его голоса буквально в один миг меняется с игривого на наигранно-разочарованный. Марко покорно следует за ведущей его рукой. - Ты совсем не щадишь мою несчастную голову, что завтра разразится невыносимой болью, за которую, к слову, расплачиваться придется тебе. - Нет, он нисколько не сомневается, что Хельсон вполне себе в состоянии еще до пробуждения своего человека поставить на тумбочку у кровати стакан прохладной воды и положить рядом таблетку аспирина. Заботы, которой, казалось бы, в демонической сущности не должно было быть от слова вообще, в Рейнарде было чуть больше, чем было бы достаточно для того, чтобы окружить Эмона ей вдоль и поперек. Чего стоила только одно его упорство. Одно желание вернуть уже потерявшему надежду человеку его зрение. И даже несмотря на то, что сам шаман был категорически против, чтобы Рей бился в глухую стену и тратил на это свое драгоценное время, ему, все равно, было приятно. - Но если ты раздобудешь мне вина, возможно я даже не буду подшучивать над тобой сам знаешь за что. - На самом деле он и не собирался. Ну, может только если пару раз. Но только в этот вечер и эти "пара раз" уже истекли. - Эй. - Пользуясь всеобщей увлеченностью началом мероприятия, он позволяет себе шагнуть к своему спутнику ближе и, остановить его на мгновение. Марк прислушивается к нему и мягко улыбается. - Какая глупость, Рейнард. - Скользнув рукой по чужой шее, маг зарывается пальцами в волосы на затылке демона и притянув к себе, вообще не особо чего-то стесняясь, коротко целует его в губы. - Я даже не дал тебе повода. - Как факт, но кого это волнует, да? Точно не кицунэ. Он импульсивен и всегда действует руководствуясь первыми ощущениями и эмоциями. "Так нельзя" - сказал бы кто-то, но точно не Маркус Эмон, ибо сам, в основном, поступал так же. Может быть, именно поэтому им все еще удавалось сохранить их вздорный союз. Хотя, это скорее было похоже на чудо, нежели что-то на самом деле обоснованное.

- На счет Салливана. - Маркус снова отступает. Буквально на пол шага, чтобы между ними появилось какое-никакое расстояние, которое, возможно, и нельзя было обозначить рамками приличия, но хотябы выглядело не так вызывающе. Пальцы цепляются за завернувшийся воротник пиджака и поправляют его. - Маленькое чудовище. Я буду действительно удивлен, если Зуб на продажу выставил он. - И, нет, его удивляет не то, что Мартину и его ручному псу удалось достать столь ценный артефакт. Но то, что если это так, то каким образом такой человек как Салливан, решился расстаться со своей добычей? Эта парочка живучей, чем ему показалось изначально. Слабоумие и отвага. Вселенная любит таких отчаянных придурков. Любит искренне и горячо. Иногда даже задаривает такими ценными подарками как Драконий зуб. - В любом случае, их присутствие здесь даже не оспаривается. Вампир - либо продавец, либо тот, кто пришел ограбить продавца. - Ведь если этот печальный старикашка в теле мальчишки захотел что-то получить, то своего он добьется, да? Нужно обладать титаническим упорством, чтобы после первого поражения продолжать пытаться ограбить неприступную твердыню Ронана Вайсса. - Не обессудь. - Уголок его губ дернулся в раздражении. Ему таки придется сказать это вслух. Сказать это Рейнарду. Чтобы, в случае непредвиденных неприятных обстоятельств, Хельсон был в курсе. - Я раздавлю их обоих, если они попытаются забрать его из МОИХ рук. - Его слова звучат вполне решительно. В них ни единой доли намека на какие-то сомнения. И его не остановит даже то, что оборотень с лисом водят странную и совершенно непонятную Эмону дружбу. Это он тоже, наверное бы сказал, если бы его внимание не привлек обратившийся к ним незнакомец. К ним же?

Марк задумчиво склоняет голову на бок, вслушиваясь в голос существа, так настырно вторгнувшегося в них личное пространство и... Не понимает. Он просто не понимает, кто сейчас стоит перед ними. Это точно не человек. Человеку здесь не место. Ни маг, ни вампир, не волк. От него веет демонической сущностью. Сильной и древней. И это даже немного пугает? Да, наверное, это так. Так ли на самом деле была безопасна мера закрытых дверей? Впрочем, возможно он просто по привычке накручивает себя. Будучи порядком потрепанным за последнее время в плане нервного состояния, Маркус понимает, что по-настоящему хотел бы оградить себя от новых знакомств и даже оборвать некоторые уже существующие связи. Ему прекрасно жилось в своем крошечном мирке только на двоих. Спокойно жилось. Но незнакомец, вроде бы, совсем не выглядел враждебным. А сам Эмон, уже далеко не один. - Приятное знакомство, мсье Брюланд. Сильвен Эмон. - Марк протягивает ему руку, в этом рукопожатии надеясь прикоснуться к самой сущности этого существа. Возможно, так он сможет понять, кто именно нарушил их покой. Но что еще более важно - зачем? Ему на самом деле сложно "прочитать" их нового знакомого. И он пока не знает, почему. - Меня интересует лишь один лот. И, чтож, пусть его начальная цена станет для меня сюрпризом. - Перевязывая свои собственные эмоции в тугой узел, Маркус улыбается новому знакомому так, что никто бы и не усомнился в искренности этой улыбки. Пожалуй, он верит в нее даже сам. - Простите, сегодня я не пью шампанское. Голова после него совсем ватная.

Когда присутствие Мартина становится дальше чем было до этого момента, плечи Луиса невольно напрягаются, а к горлу подкатывает неконтролируемый приступ тошноты. Желудок скручивает спазмом и ему стоит огромного труда сохранить на своем лице такое же нейтральное выражение. Только рука невольно дрогнула, но он тут же приложился губами к своему полупустому бокалу с шампанским, допивая тот в пару больших глотков до дна. Как раз вовремя мимо мелькает еще один официант, словно по заказу поднося к гостю новый и забирая пустой. Как бы не хотелось забить в себе дерьмовое ощущение на корне языка, волк таки вежливо отказывается. Напиться он всегда успеет. Они с алкоголем всегда были в прекрасных дружеских отношениях, что в последнее время как-то резко возросли до ранга лучших друзей. Почти любовников. Еще немного и Мартин Салливан заревнует. Может быть, уже заревновал бы, если бы сам не состоял с высоким градусом в таких же отношениях. Алкоголик в семье - горе. Два алкоголика - крепкий супружеский союз. Но с возникновением на их горизонте Ларса Кеннинга как-то все... Ни то чтобы пошло по пизде. Нет, это совсем не так. Напротив, если в их случае вообще возможно было стать еще ближе, то, наверное, это произошло. Кольца, внезапно павший Анакортес, этот чокнутый фриц. Все это захлестнуло их такой волной вселенского пиздеца, что вокруг треснуло все, кроме их тридцатилетнего союза, внезапно обросшего новыми корнями. Выдрать их из почвы стало чуть сложнее чем невозможно, но это не значит, что проблем у них стало меньше. Нервозности у волка весьма поприбавилось. Но выходя на вылазки подобной этой, обычно, он пребывал в состоянии вселенского покоя, лишь изредка подрываемого нервозностью Салливана. И таки с ним было все понятно. Кому было бы приятно терпеть практически суточное вмешательство в собственное сознание? Кому приятно мучиться от кошмаров, кидающих тебя в холодную испарину? Кому бы понравилось постоянно думать о том, что вот-вот можешь потерять не только контроль, но и самого себя? Луси Дрэйк знает. Знает, что это охуеть как неприятно. Он чувствует лишь отголоски чужих ощущений, слышит лишь приглушенные голоса и практический неугомонный звон гребаного колокольчика, призывающего толи сожрать первого встречного прохожего и сбежать куда-нибудь очень далеко в лес, толи сожрать самого себя и прекратить уже все эти мучения. И он даже знать не хотел, в каком хаосе пребывает содержимое черепной коробки Салливана изо дня в день. Зато с удовольствием бы познакомился с внутренним содержимым ублюдка, который этот хаос там устроил. Ведь желание выпотрошить его как паршивую свинью растет просто в геометрической прогрессии.

Я в порядке. Клянусь, я в порядке. Оборотень цепляется за слова приятеля и побороть в себе желание бросить все и пойти за ним становится легче. Не то чтобы Дрэйк особо верил его словам, чувствуя, как под ребрами снова завязывается в тугой узел это отвратительное чувство. Чувство голода. Не испытывая ничего подобного ранее, теперь было странно признавать, что порой было такое ощущение, будто оно всегда было с ним. И самое дурацкое в этой ситуации то, что не так уж это все отвратительно, как он пытается заставить себя думать. Но знать об этом никому не обязательно. Впрочем, теперь от Салливана вообще можно было мало чего скрыть. То есть, ничего. И, черт подери, это на самом деле было охренительно. Получать от жизни что-то новое всегда было охренительно.

Луи на самом деле ждал этого момента. Ждал, чтобы оказаться с Ларсом Кеннингом вот так близко, на расстоянии вытянутой руки. Он устал из раза в раз просыпаться от очередного кошмара и всматриваясь в напряженное лицо любимого человека, ненавидеть весь этот ебаный мир. Вот так глупо и сентиментально думая о том, что если бы ни какой-то ненормальный недоучёный не положил на него глаз, в жизни Мартина все могло бы пойти совершенно по-другому. Тогда еще совсем юный, подающий надежды маг, скорее всего, не стал бы изгоем своей семьи и те научили бы его не только владению собственным даром, но и в какой-то мере обуздали его вздорный характер. Как бы все повернулось? Может быть, тот никогда бы не попал на эту проклятую землю, отправившись путешествовать по миру. А может, напротив, целенаправленно пришел бы в Аркан и занял место в рядах Стражей, став по правую руку от Ронана Вайсса. Тот даже сейчас питает к нему какие-то странные отеческие чувства, ругая и наказывая за очередную попытку обокрасть библиотеку, вместо того чтобы просто сдать полиции. Все. Могло бы. Пойти. Для этого человека. По-другому. И даже если бы Салливан стал для Луи человеком чужим, недосягаемым и совершенно незнакомым, Дрэйк был бы не против. Потому что... Потому что он желает ему только самого лучшего, да? Ведь это правда? И чтобы его НЕжизнь, как он любит называть это сам, стала сейчас хоть немного лучше, хоть на мизерную каплю, нужно было избавиться всего от одной проблемы. Проблемы, что сейчас открывает рот и режет по ушам отвратительно жестким, "гавкающим" немецким акцентом. Он сжимает зубы, до боли, до скрежета и натягивает на лицо самую правдоподобную улыбку, на которую сейчас был способен. Признаться честно, ни на какую. Но откуда этому мудаку знать, да? Луису, собственно, плевать. Температура кипения ненависти в его организме уже превысила допустимый градус. Он проводит рукой по своему небритому подбородку, медленно моргает, окидывая поплывшим взглядом афишу перед ним. Чужой голос звучит приглушенно, будто кто-то успел за это время прибежать и поставить между ними тонкую стену. Но когда волк поворачивается, той не оказывается. Вампир все еще здесь. В своем настоящем обличии. Всего мгновение требуется для того, чтобы дернуться и перегрызть ублюдку горло. И, мать его, бороться с этим кажется невозможным. Угомонить бешеный стук своего собственного сердца - тоже. В какофонии неразборчивых звуков и запахов, напрочь перемешавшихся и сбившихся в одно огромное кашеобразное месиво, вдруг пробивается что-то знакомое. Слишком знакомое, позволяющее поплывший разум вырваться из собственных мыслей и обернуться. Помещение вновь приобретает четкие очертания и он успевает заметить как теперь уже знакомый ему кицунэ проходит от закрывшихся дверей вглубь помещения со своим спутником и скрывается в толпе. Знакомый образ, пропитанный запахом горьковатых ягод заставляет его вернуться в эту реальность и отругать себя за вспышку спонтанного гнева, которая едва ли не пустила четко выстроенный Салливаном план по пизде. Весьма вовремя.

Задавить собственную злость, когда та уже превратилась в кипящий выброс адреналина - это задача совсем не из простых. Но Дрэйк собирает всю имеющуюся в себе силу воли, думая о том, что делает это только ради Мартина и его более менее спокойного существования. Выражение на его лице смягчается и когда вампир протягивает ему руку для рукопожатия, Луис, в принципе, выглядит как среднестатистический простак. Он с широкой улыбкой, будто действительно рад новому знакомству, обхватывает чужую руку сразу двумя ладонями, пожимая ее так, словно каждое новое знакомство вызывает в нем неподдельный восторг. Хватило бы и одной, да? Но, нет. Луис не фокусник, но ловкости его воровских пальцев мог бы позавидовать каждый из тех, кто принадлежал к их "профессии". Он - вор. И в этом деле сожрал собаку таких внушительных размеров, что за один раз не проглотишь. Он мог бы сейчас в легкую снять со своего собеседника дорогущие часы, но как бы случайно забираясь пальцами ему под рукав на короткий, почти неощутимый миг, крепит к внутренней стороне маленькую брошь. - Нил Фоукс. - Он представляется мужчине первым именем, что приходит ему в голову и широко улыбается. Под настоящим его знают слишком многие, да и черт его знает, какая информация уже успела дойти до ублюдка, пока они рыщут по канализационным стокам. - А вы..? - Ему насрать, как представится Ларс. Карты, вроде бы сложились, да? И, признаться честно, ему совсем не нравится, как тот оглядывается, когда говорит о женщине, под маской которой пришел Салливан. Знал ли он уже? Чувствовал его? Или все еще терялся в догадках, рыща среди людей словно ищейка. - Моя жена. - Дрэйк говорит, чтобы отвлечь его внимание на себя и увести мысли в другую сторону. - Эта роковая красавица моя жена. - Вкладывая в свой тон как можно больше доброжелательности, Луи разжимает чужую ладонь и жестом руки подзывает таки официанта, который, слава всем богам, перекрывает вид на коридор ведущий в сторону уборных. - Мигрень. Вы видели погоду? То снег, то дождь. Ужас да и только. Лучше не подходить к ней в такие моменты. У нее тяжелая рука. Уж мне-то не знать. - Оборотень неловко пожимает плечами и угоняет у совсем моложавого мальчика обтянутого в совершенно дурацкий по его мнению костюм пару бокалов шампанского. Господи, здесь кто-нибудь разносит вообще нормальную выпивку, или только эту ослиную мочу? - Выпьем за знакомство? Продаете что-то, или решили обзавестись новым приобретением? - Нужно было подержать его тут еще какое-то время. Хоть немного. Дать Салливану возможность оправиться и поставить мозги на место. Не дать Ларсу добраться до него раньше, чем это произойдет. Или дела у них будут совсем плохи.

Мартин, он ищет тебя. Заканчивай там.

Он бы продолжал болтать и дальше. Говорить о всем, что первое приходило в голову. О театре о котором он нихуя не знает, О путешествиях, в которых никогда не был. О чем угодно! Но, черт бы его побрал, кто-то решает, что их компанию пора разбавить. Подошедший к собеседникам маг заставляет волка напрячься. Понятное дело, почему он сам заговорил с Кеннингом. Но для чего незнакомец вклинился в их скудную компанию? Аукцион не был похож на место, где все старались завести новые знакомства. Дрэйк не сомневался, что у того была конкретная цель. Но кто из них? Хьюстон, у нас проблемы. Тут какой-то фокусник прибился. - Развлекательная речь организатора не пришлась вам по вкусу? - Луис обращается к новоприбывшему, но вампира из поля зрения не выпускает. Он не должен был дать ему даже сдвинуться с этого места, пока Мартин не отзовется ему и не проинструктирует, что они будут делать дальше. - Если бы у меня за плечами была актерская карьера, которая сделала мое лицо узнаваемым, то я вряд ли был бы здесь, не правда ли? - Лу улыбается. Он так и не приложился к своему новому бокалу с шампанским, все еще думая о чистой голове. А так хотелось бы. - От чего же заскучали вы?

Быть оборотнем, значит обладать силой. Быть оборотнем - альфой, значит эту силу удваивать. Дрэйку когда-то удалось уйти из стаи сохранив то, с чем он был рожден и теперь, после смерти главенствующей семьи, отобрать у него все это было некому. Он был силен, безрассуден и ненормален. Три качества, что помогли ему дожить до своих лет. Ибо в каких только жопах он бы не побывал, в каком бы состоянии он из них не выходил, его сердце продолжало биться, а кровь гнать по венам горячий адреналин. Но сила не всегда является выходом из ситуации. Обычно функцию мозга за него выполнял Мартин Салливан, а магия была всегда настолько далека от волчьей сущности, что о ее использовании даже не могло бы быть и речи. Впрочем, таковой он и не обладал. Но даже такой ненавистник всего колдовского как Луис Дрэйк, ингода задумывался о том, что, наверное, жалеет об ее отсутствии. Сейчас, смотря за тем как Ларс Кенниг продолжает сверлить взглядом дверь ведущую в уборную он больше всего на свете хотел знать о чем тот думает. Что чувствует. Настало время пожалеть о том, что его жизненный путь с одним из совсем плохо ему знакомых магов разошелся. Не задалось. Не поладили. Хотя, если уж быть честным с самим собой, в этом была их с Мартином вина. Маркус Эмон может и не располагал к себе как таковой ни внешним видом, ни общим состоянием, но человеком являлся контактным и вполне идущим на определенного типа сделки. Расточительно не брал за свои услуги бабки, но с его условиями можно было легко мириться и принимать их. К сожалению, библиотечный погром настроил шамана против них и только одному богу известно, что способно переубедить теперь эмпата все забыть и зарыть топор войны в землю. Но стоит признать, что такой кадр под боком сейчас явно не помешал бы. Но еще более был бы ценен его партнер. Рейнард Хельсон не только обладал сущностью эмпатичной, но еще и мастерски зеркалил чужие мысли. Его же мастерство иллюзий Дрэйку когда-то удалось ощутить на собственной шкуре и, чего уж душой кривить, он может сказать, что ему вообще не понравилось. И снова проблема в стычках. Салливан наотрез отказался бы от помощи кицунэ, едва Луи осмелился бы об этом заикнуться. Сразу же несколько точек несоприкосновения против всего лишь одной в лице самого Луиса и Рейнарда. Волк готов поспорить, стоит только чужой человеческой ножке топнуть и сказать: "Нет" и демон тут же пожмет плечами и скажет: "Прости, Луи, не сегодня". И Дрэйк не стал бы его осуждать. Ведь если бы рядом топнула ножка Салливана, он бы сделал то же самое. Собственно, по этой причине он стоит тут перед Ларсом в одиночестве, а не в компании убийственного дуэта, что мог бы взорвать вампиру мозг еще до того как тот вспомнил бы имя своей дражайшей мамули, что когда-то выплюнула из своего чрева чудовище подобное этому. Но что теперь уже поделаешь, да? Они с Мартином и вдвоем все это время справлялись неплохо. И к черту, что сейчас у них обоих мозги набекрень. Насмешница судьба любит их, а они любят ее за ее благосклонность. От чего бы не развлечь ее очередной смешной шуткой, не правда ли? И похуй, что "шутят" они практически каждый день. Пока она смеется, они еще поживут.

- Покупатель, значит. - Луис удовлетворенно кивает. - Располагаете большой коллекцией? Какой же лот вам приглянулся? - Ни то чтобы Дрэйк знал все выставленные лоты на этом аукционе... Он честно-причестно бегло просмотрел глазами список вброшенный им Мартином, но в силу своей незаинтересованности практически тут же выбросил его из головы. Он никогда не тратился на побрякушки подобного рода. В его интересах, гонясь за азартом, было спереть уже купленное. А кто и что покупает он смог бы увидеть и тут. Но, черт возьми, как он, должно быть, ошибался. Следить за вяло протекающим мероприятием времени вообще не было. Особенно теперь, когда в словах вампира слышится явная заинтересованность Мартином. Точнее тем, за чьим лицом он скрывается. - От чего такая заинтересованность моей супругой? Если вы присмотрели ее в качестве дополнительного лота, то вынужден вас разочаровать. Она не продается. - Луис вторит мягкой улыбке собеседника и, отсалютовав своим бокалом, таки прикладывается к нему, запивая подкативший к горлу комок нервов глотком отвратительного пойла. Ведь от его пристального взгляда не укрылось, как Кеннинг играется со своими часами. Артефакт, не иначе. И волк понятия не имеет, как именно тот действует. Поэтому прислушивается к самому себе, пытаясь уловить в собственном состоянии хоть какие-то помехи. Непривычные ощущения, или странные мысли.

Слова подключившегося к их разговору мага Луиса позабавили. Он не скрывает это, отпуская сухой несдержанный смешок. И куда только делить все его манеры? Но их остатки улетучиваются в тот момент, когда в нос бьет отвратительный, уже знакомый запах давно залежавшейся жвачки. Едкий такой, приторно-сладкий. Таким кажется ему и голос человека, что в какой-то момент оказывается к Луису слишком близко. Его не смущает нарушение личных границ. Никогда не смущало. Он всегда открыт к тактилу любого рода, когда тот не переходит рамки дозволенного. Но для незнакомца, как оказалось, не существовало вообще никаких рамок. Потому что губы говорившего так и остались недвижимы. А значит, холодное прикосновение к затылку и въедливый запах - это последствия чар, или действующего артефакта. Дрэйк сжимает зубы и прищуривается, бросая на мага колкий взгляд из-за тонких стёкол своих бутафорских очков. Казалось, от его напряжения, зазвенел даже все еще наполовину полный бокал. Но маг уже переключил свое внимание на Кеннинга. Луи знает, что Мартин услышал чужое вмешательство в их диалог на двоих, но молчит, не взывая ни к напарнику, не отвечая ни нарушителю. Он молча наблюдает за перебросом наигранно вежливых слов между мужчинами и подбирается, когда Лас спешит покинуть их компанию. Он не должен отпускать его. Поэтому намеревается двинуться за вампиром, не особо желая размениваться на вежливые извинения перед магом. Но тот, видимо, совершенно другого мнения на этот счет.

Довольно крепка хватка на предплечье заставляет Луи резко выбросить свободную руку и вцепиться в запястье остановившего его человека. Его счастье, что Дрэйк понимает - если он сейчас начнет драку, покосившиеся в их сторону охранники мгновенно применят сковывающие, или оглушающие чары, чтобы утихомирить смутьянов и ничто не помешало проведению аукциона. В противном случае, запястье мага треснуло бы быстрее, чем тот понял, что вообще произошло. Но пока он только предостерегающе сжимает пальцы, безмолвно прося отпустить его и не создавать неприятности ни себе, ни окружающим. А тот все так же настойчив. Его голос снова пробирается в и без того ошеломленный разум и прежде чем ответить, Луис растягивает губы в ободряющей улыбке все еще смотрящему в их сторону охраннику, мол: "у нас тут все прекрасно". И только тогда, когда тот отвлекается на другую группу гостей, делает шаг ближе к нарушителю своего бегства, становясь с ним практически вплотную. Желание спросить какого хрена ему вообще надо переваливает через край. И, наверное, он бы спросил, для того, чтобы задавить в себе желание переломать каждый из пальцев крепко сжимающей его руки по одному. Но благоразумие в эту кашу из гнева, непонимания и малююююсенькой доли паники вносит отозвавшийся на слова нового знакомого Салливана. И его спокойствие помогает оборотню поставить свои закипевшие остатки мозга на место и ослабить хватку на чужом запястье. Тем более, после просьбы напарника, маг сразу же отпускает его. Дышать становится как-то легче. Спасибо уж.

«Прости, я облажался.» Первое, что произносил Луи, мысленно обращаясь к напарнику. Он рассеянно осматривает окружающих людей, пытаясь с расстояния найти Салливана в толпе. Он чувствует сомнения исходящие от партнера насчет их нового знакомого. Подозрительность его персоны напрягает и самого Дрэйка. Алексей... Русский что ли? Ебонутый на всю голову, как пить дать. Стоило ли им доверять ему? Слишком подозрительно быстро раскрыл их. Слишком подозрительно сходятся их цели. Слишком соблазнительно предложение о сотрудничестве. «Признаться честно, если ты не уверен, что мы справимся сами, я бы лучше чмокнул ручку зазнобе Хельсона, чтобы уломать их обоих помочь нам.» Луис снимает с себя с непривычки порядком натершие переносицу очки и ловит все того же пробегающего мимо официанта в дурацком костюме. Ставит на его поднос бокал на чуть треснувшей ножке и без зазрения совести сам надевает на него только что снятый с себя аксессуар. - Ну! Прелесть же! А теперь дуй отсюда. - Он нервничает. Терпеть не может, когда Салливан пытается оставить последнее слово за ним. Если все пойдет по пизде, во всем будет виноват он и его вечная вера в лучшее в людях. Но давайте на чистоту. Магам он никогда не верил. Незнакомым - тем более. Ни с хуя слишком много знающим магам - тем более. Но если бы ему на все сто процентов не верил Мартин, вампир не стал бы задавать вопросов и просто сказал: "Сваливаем". Чтож... Они в любом случае рискуют открывая охоту на Ларса. И если учитывать, что тот быстренько свалил, едва в их разговор вклинился этот человек, то почему бы не попробовать обзавестись союзником? «Иногда ты заставляешь меня принимать слишком тяжелые решения.» Дрэйк беззлобно хмыкает и, улыбаясь, все-таки пожимает протянутую ему руку. - Луис Дрэйк. - Раз уж они за одно, то он назовет свое настоящее имя. Да и Нил Фоукс ему не особо нравилось. - Калашников, значит. Надеюсь в твоем магазине все те же шестьдесят два на тридцать девять. Мы охотимся на крупную дичь.

Ни то чтобы он не ожидал... Ладно, черт с ним. Маркус не ожидал, что их персоны вообще заинтересуют хоть кого-то в этот вечер. Он думал, что аукцион будет располагать большой массовкой сверхов в которой они с Рейнардом легко затеряются. Их дуэт мало походил на тех, кто желает разбавить свою компанию хоть каким-то обществом. Стояли слишком тесно друг к другу, совершенно не стеснялись прикосновений и даже невооруженному взгляду было видно, что их мало заботило вообще хоть какое-то общество, кроме них самих. Оба одеты строго и по-официальному. Не выделялись разнообразием красок, дорогих побрякушек и не были обвешены десятком-другим артефактов до такой степени, что их магический фон накладывался бы один на другой, вызывая у кого-то из здешней охраны подозрения на магический террористический акт. По сравнению с основным количеством присутствующих они выглядели, можно сказать, скромно. Лишь сам факт неоднозначности близости демона и человека мог выделить их общей массовки, но это скорее вызвало бы скептические и возможно даже насмешливые взгляды, нежели вот такой живой интерес, что проявлял сейчас странный незнакомец. Это поднимало внутри Маркуса некое подобие беспокойства и заставляло чувствовать себя как минимум неуверенно. Он привык прислушиваться к окружению, ловить мимолетные вспышки чужих эмоциональных фонов и именно в данном случае, на данном мероприятии, искать знакомых. Существо же стоящее перед ним было ему незнакомо. Дракон. Так говорит ему Рейнард. Обманывать ему смысла нет, да и картинка становится четче, если правильно подогнать углы. Что ждет мага за завесой неизвестности - он не знает. Можно было попробовать аккуратно прикоснуться к нему, лишь попробовать тонкую эмоциональную материю на вкус. Но в опасности подобной затеи не стоило даже сомневаться. Пробовать новое всегда страшно. Но не попробовать и потом бесконечно об этом жалеть еще страшнее. Когда, если не сейчас? Сколько раз за свои сто пять лет Эмон встречал драконов? Все когда-то бывает в первый раз. Стоило ли ему вообще остерегаться чего-то находясь под защитой кицунэ? Стоило. Все-таки прикрывать своего человека он будет собой. И последнее чего бы хотелось Маркусу, это чтобы его спутник пострадал по его вине.

Ввязываться в драконью беседу не хотелось. Эмон в компании из более чем двух человек становился молчаливым и чаще слушал, нежели трепался без умолку. Ему было интересно прислушиваться к чужим беседам. Особенно к тому с какой легкостью Рейнард находил подход к любому, кто с ним заговаривал. Но еще больше его всегда поражало с какой легкостью тот, не пользуясь абсолютно никакой магией, мог принести в состояние Маркуса абсолютный покой. Едва он занервничал, чужая рука мягко скользнула по пояснице, напоминая, что среди этих людей Эмон находится не один. Так могло бы быть раньше. За бесконечной рутиной сотни лиц в которые он даже не старался вглядываться. Все те же нечеткие силуэты с десятками голосов. И от чего-то именно сейчас он понимает, что все действительно стало по-другому. Он меньше прислушивается к окружению, концентрируясь лишь на тех, кто находится и проходит непосредственно мимо него. Лишь для того, чтобы преждевременно уловить подступающий негатив. Расслабился и это никак нельзя было назвать хорошим явлением. И все-таки он ни в коем случае не стал бы отрицать, что это было приятно и требовало на порядок меньше сил. «Ктоо знаает...» Эмон складывает руки на груди и чуть склонив голову таки прислушивается к эмоциональному фону их собеседника, когда Рейнард задает вполне себе логичный вопрос. Понятное дело, что мсье Брюланд подошел к ним, отнюдь, не за приятной беседой. Таких "приятных собеседников" был полон зал и собеседник был явно в чем-то заинтересован. Но Марк не чувствует этого интереса непосредственно к себе, или своему спутнику. Было что-то еще. Но, что? Они не являлись продавцами лотов и тот вряд ли подошел к ним за тем, чтобы каким-то образом надурить аукцион и попросить владельцев снять лот с торга и сразу перепродать ему. «Мы ему не нужны. Но в таком случае я просто не могу понять, в чем его интерес.» И пока Марк чувствует на себе слишком затянувшийся взгляд кицунэ, сам он все еще продолжает всматриваться в силуэт дракона. До неприличия долго и испытующе. Он "видит" этого демона лишь поверхностно, не желая заходить дальше. Он все еще поддерживается теории, что может наткнуться на нечто такое сильное, к чему просто не будет готов. Осторожность. Ее в нем значительно прибавилось с недавних пор. В этой голове вдруг взыграл инстинкт самосохранения который в нем отсутствовал ни много ни мало, но целых семьдесят лет. Может быть и больше. «Никакого стыда, мсье Хельсон. Брускетты подождут. И вы, к слову, тоже воздержитесь.»

О стыде. Самому Маркусу тоже не мешало бы о нем вспомнить. Ведь взгляд, задержавшийся на их собеседнике явно подзатянулся. Он не находит ничего лучше, чем навязать себе магией собственную заинтересованность и и скромно, как бы извиняясь за это, улыбнуться дракону. Возможно, он даже вмешался бы в довольно живой разговор, разгоревшийся между Мариусом и Рейнардом, но его внимание, обостренное применением собственной силы, отвлекает прошедшая мимо девушка. Слишком близко к ним. Знакомое ощущение заставляет его обернуться в ее сторону и проводить тонкую фигурку глазами до тех пор, пока та не скрывается в толпе. Марк еще какое-то время тянется за ее эмоциональным фоном и не понимает. Тонкий шлейф оставленных ей эмоций не стыкуется с образом, который он смог уловить. Потому что Эмон знает его. Именно, что ЕГО. Слишком знакомая аура, чтобы спутать ее с чьей-либо другой. Маркус тот, кто способен заглядывать за чужие маски навеянные иллюзиями и артефактами, если ему когда-либо удавалось сталкиваться со скрывающимися за ними людьми. Мартин Салливан, вопреки свой вампирской сущности, оставлял за собой слишком яркий след, а его связь со спутником могла бы вызвать жгучую зависть у каждого, кто такой связи не имел. Знало ли маленькое чудовище, что для просвещенных он как живая мишень среди мертвых столбов - вопрос весьма интересный, но не для Маркуса. Ибо ему было все равно. Он лишь подтвердил свою теорию о том, что вампир и его собачка не пропустят аукцион. И будь они с Хельсоном сейчас наедине, он не постеснялся бы тормознуть Мартина еще до того, как тот скрылся бы от них. Продавец, или вор? Какую роль он примерил на себя сегодня вместе с новой "одежкой"? И на каком повороте их с волком дороги разошлись, чтобы в какой-то момент сойтись вновь? Ведь по-другому и быть не могло, да?

Свои мысли на этот счет он передал бы и спутнику, но разговор заиграл новыми красками. Интересное дело. Он оставит это на потом. И прислушается к тому, о чем говорят собеседники. Его не столько заинтересовал факт существования довольно обширной корпорации, охватывающий сразу столько занимательных сфер, сколько слова о некой коллекции масок. Мечта коллекционера, значит? И сколько таких уже имелось в арсенале ведущего аукциона? Впрочем, в каталоге с лотами Марк не увидел ничего подобного. Значит целью дракона был какой-то другой артефакт о котором он не спешит распространяться, с удовольствием забалтывая их. Чтож, он нашел себе хорошего противника в этом. Порой, Хельсона было сложно заткнуть. Даже самому Марку. Проще было дать ему волю и дать выговориться. Но слова о неком существе, что "вышло" из аномалии и является тем самым лотом, который собирается приобрести кицунэ, стали для него новостью. Новостью стал и тот факт, что в его игривом тоне не было ни доли фальши. Игра слов, или реальное намерение купить нечто, что было бы в их скромном жилище лишним? И крепче сжимающие его талию пальцы только сильнее путают. Но на лице мага не отражается ни единой эмоции замешательства. Он так же улыбчив и вовлечен в беседу. Пусть и молчаливо до этого момента.

- Признаться честно, подобные... - Он задумывается, какое из слов следует применить к аукциону. Место? Скопление людей? Уверен, на родном языке он бы быстро сориентировался, но назвать аукцион просто "сборищем", наверное, было бы немного неуместно? - Мероприятия? - Он переводит вопрошающий взгляд на Рея, безмолвно прося о помощи. Ему будет достаточно просто короткого кивка. - Подобные мероприятия не мой конек. Бывал на одном. Но был слишком юн, чтобы помнить все тонкости. - На самом деле, он был уже не настолько юн в далеком 40-вом. Он бы, возможно, мог бы сказать и правду типа: "Но привели меня туда не для того, чтобы вести торги", но несостыковка временного промежутка и тех лет на которые он выглядел сегодня была явно на лицо. - Пусть вас не вводит в заблуждение мой акцент. Дорога была не такой уж и долгой. - Эта игра была забавна. Эмон даже спорить не будет. Ему нравилось, как этот демон пытался различными путями подобраться к истиной информации о том, за каким именно артефактом явились сюда эти двое. Но он никак не мог понять - зачем. Даже если дракон каким-то образом узнал, что они ставят на зуб и теперь пытался в этом убедиться, то какой в этом смысл? Среди собравшихся тут не меньше десятка тех, кто будет заинтересован в столь ценной побрякушке. Что ему стоит просто перебить цену и забрать то, что он хочет? - Давайте заканчивать этот фарс, мсье Брюланд. - Маркус старается сохранить на своем лице все такую же доброжелательную улыбку, выдерживая безмолвную паузу, чтобы мысленно ответить своему спутнику на заданный вопрос: «Я в первый раз сталкиваюсь с драконом, Рейнард. От чего он должен казаться мне знакомым?» Он выдыхает с тихим смешком, решая, что пойдет напрямую. Иногда сказать правду даже тому, кого ты видишь в первый раз куда гораздо проще, чем бесконечно кружиться вокруг чего-то и все равно упереться в тупик. Радо, или поздно, Мариус узнает зачем они пришли. Маркус будет ставить на Зуб и это никак не скрыть. Всего лишь вопрос времени. - Я здесь для того, чтобы выкупить Драконий зуб. А что насчет вас? Я удовлетворил ваше любопытство. Ответите мне тем же? - Эмон по привычке склоняет голову, всматриваясь в чужое лицо. Признаться честно, из-под маски это было сделать еще сложнее, а тонкая цепочка с артефактом неприятно зажгла раздраженную под ней кожу. - Что вам нужно от нас на самом деле?

И, вот оно. Вот одна из тонких дребезжащих эмоциональных линий, которая заставила бы мага насторожиться еще до того, как дракон так навязчиво стал бы предлагать им свою помощь, прикрываясь заботой о новичках на аукционе. Впрочем, Маркус Эмон не был удивлен даже на малую долю, что могла бы отразиться на его лице мимолетным удивлением, или передаться спутнику через сжатые пальцы на его предплечье. На короткое мгновение скользнув взглядом по нечетким силуэтам окружающих их людей, маг ищет схожий, или отдаленно напоминающий драконий фон. Ни то, чтобы он действительно надеялся найти в толпе его сообщников, если те таки имелись, но что-то раздражительно ковыряющее его изнутри просто заставило это сделать. Тем не менее ничего подозрительного эмпат не чувствует. И все-таки настороженность со стороны самого собеседника внушает какую-никакую, но уверенность. Суть заключается в том, что как и сами Рей с Маркусом не знали что ожидать от своего нового знакомого, так и этот новый знакомый не мог знать, какой именно силой они обладают и смогут ли в полной мере противостоять ему, если их резко поменявший направление разговор не закончится каким-то мирным исходом. Маркус слишком привык изначально искать в новых лицах какой-то подвох и не слишком надеяться на лучшее. Тем более, он прекрасно понимал где именно они находятся. На подобных мероприятиях завести новое знакомство не обремененное никакими последствиями - это чудо. А, как известно, чудо - это вообще не про него.

Заявление о том, что Эмон пришел сюда за Драконьим Зубом неприкрыто поражает собеседника и маг склоняет голову, прищуриваясь. Что именно удивляет дракона - ему не понятно. Если лот выставлен, то на него, всенепременно, нашелся бы и покупатель. Разве не для этого собрались здесь все присутствующие. Тратить свои переполненные деньгами карманы. Да, Марк не будет спорить, его состояние, наверняка, ни в какое сравнение не идет с тем, чем могли располагать остальные посетители аукциона. Но и настоящий Сильвен Эмон не был нищим. Чистокровный колдун с обширной родословной обладал не малым состоянием. И умерев не унес его за собой в могилу. В связи со своей весьма скоропостижной кончиной по магическим меркам, он не обзавелся ни наследниками, которые могли бы устроить охоту на это состояние, ни близкими, что задались бы вопросом: "А куда все делось?" Однажды "предав" свою семью, связав себя отношениями с грязнокровной женщиной, он получил немилость всего своего рода. Марко был готов поспорить, что о его смерти осведомились лишь через пару-тройку лет после таковой, а к могиле у Сен-Дени так никто и не пришел. В прочем, даже если бы началось разбирательство, ничего бы не изменилось. Всеми официальными бумажками давно заявлено, что он - единственный наследник. В конце концов, у настоящего Сильвена Эмона когда-то хватило ума официально его усыновить. Так что, по сути, он имел полное право распоряжаться этим наследством так, как ему заблагорассудится. И сегодня ему заблагорассудилось вложиться в одну очень нужную им с Рейнардом вещь. Если Зуб удастся заполучить, то вопрос с Даркхолдом уже не будет стоять таким острым ребром. Им останется только выбрать направление и изучить как работает артефакт. Сама перспектива скитальчества по другим мирам не казалась ему привлекательной. Поэтому он заранее задался целью лишь найти то, что ему нужно, а после этого передать артефакт в те руки, в которых он не будет больше представлять никакой опасности. Он знал лишь одного человека, который смог бы сохранить столь ценную вещь и не дать использовать в корыстных целях тем, кто мог бы навредить этому миру. Оставалось только надеяться, что Ронан Вайсс согласиться принять столь ценный дар в свои руки.

- Если бы я не располагал средствами, которые могли бы покрыть ставки здешних коллекционеров, я бы вряд ли пришел сюда. - Эмон растягивает губы в улыбке. Слишком самоуверенной для того, кто лишь надеялся, а не был уверен на все сто процентов, что ему удастся перекупить лот. Он знал, что ставки будут слишком велики, потому что прекрасно понимал ценность вещи, которая позволяла шагнуть за грань этого мира. Богатств за рубежом могло быть ровно столько же, сколько и опасностей, что за ним скрывалось. Но такое прекрасное чувство как алчность туманило разумы и заставляло забыть даже о банальных мерах предосторожности. Были ли среди этой толпы безумцы, которые не только хотели украсить свою коллекцию ценным артефактом, но и преследовали подобный интерес? Насколько не был бы полон твой кошелек, тебе всегда будет мало, да? Не многие способны вовремя прийти в себя и остановиться. Возможно, самому Маркусу повезло что он, даже будучи выходцем из полной нищеты внезапно попавшим в роскошь богатых убранств и вкусившим жизнь, в которой он ни в чем не нуждался, так и не пристрастился к материальным ценностям, предпочитая довольствоваться лишь духовной составляющей. В противном случае, должно быть, он и сейчас жил бы по-другому. Но разве он в чем-то нуждался теперь? - Но я был бы абсолютным глупцом, если бы считал, что беспрепятственно способен перебить все заявленные ставки, не правда ли? - Без применения магии. Да, именно так. В этой ситуации он мог полагаться только на свою магию. Пусть это потребует огромной концентрации и огромных затрат собственных сил. Он надеялся выделить из толпы всех, кто захочет биться за артефакт, наблюдать, и лишь позже, когда основная часть отвалится, переключиться на основных желающих обладать им, постепенно убивая в них всякое желание повышать ставки. Да, ему придется держать контроль до тех пор, пока ведущий не скажет, что лот продан. К этому времени он может остаться совсем без магии, но это того будет стоить. Определенно. Если не можешь выиграть в честном бою, то примени смекалку. Может быть позже он будет за это наказан. Но он готов платить любую цену за достижение собственной цели.

Любую...

Или нет? Ведь с каждым сказанным драконом словом уверенности в нем становится все меньше и меньше. Но зато постепенно приходит понимание. Понимание причин по которым Мариус обратил внимание именно на них. Он должен был догадаться еще тогда, когда тот заговорил о бесценности маски, что носил организатор. Должен был сложить все кусочки пазла тогда, когда услышал, что подобных той маске существует еще несколько штук. Целая коллекция. И владельцем одной из этой коллекции является сам Маркус. Демоническое предложение звучит... Выгодно. Эмон ревностно и по-собственнически укладывает руку на зачарованный мешочек и переводит взгляд на своего спутника. Но... Он не может ничего уловить. Видимо, будучи заключенным в пузырь из собственных эмоций, он просто запутался, растеряв всякий контроль. Они могли получить артефакт, вот так вот просто? Неужто Брюланд был не простым посетителем этого мероприятия? На самом ли деле он мог отдать им Зуб без торгов? Или планировал изначально перекупить его сам, чтобы затем обменять на маску? Слишком много вопросов ответы на которые он не способен даже предугадать. Казалось бы: чего сложного, да? Нельзя сказать, что маска была особенно нужна магу. Вампиров он никогда не боялся. Внушение не действовало на слепые глаза и он не нуждался в защите от детей ночи. Но ведь проблема была в другом, да? - Excusez-moi, monsieur Bruland. Но я не могу отдать вам эту маску. - Марк поджимает губы, теперь уже сам давя в себе раздражение. Он тянется к длинным завязкам маски, что покрывает его лицо и потянув одну из лент, распускает их, чтобы снять ее и передать своему спутнику. Теперь он смотрит на нового знакомого свободней. Очертание его силуэта ничем не затемнено и в какой-то мере даже кажется четче. - Как оказалось, она была не настолько бесценна, как вы говорите, раз она оказалась в наших руках. Свою настоящую ценность она обрела только тогда, когда оказалась у меня. - Эмон не знал, каким образом эта вещь оказалась у Рейнарда, но вряд ли он был тем, кто отобрал ту у предыдущего владельца насильно. Скорее всего, она была куплена, или выменяна на какую-то выгодную сделку. Кицунэ был не из тех, кто стал бы марать руки за подобную безделушку. Или он чего-то не знал? - Она была подарена мне любимым человеком. Теперь ее цена выше чем вся челюсть того дракона, у которого был отобран зуб позволяющий путешествовать между мирами.

Мартин просит не переживать. Но сказать проще чем сделать, не правда ли? Нет, правда, нельзя с уверенностью утверждать, что Луис так уж распереживался. В конце концов, ни в одном деле никогда не бывает отсутствия подводных камней. Тех самых, о которые ты обязательно споткнешься. Тут главное вовремя сгруппироваться, не потерять равновесие и не сломать тебе себе ногу. Ибо в водичке бывает крайне глубоко, а выплыть с безвременно потерянной конечностью - та еще задачка. От Русского пахло опасностью. Авантюризмом и силой. Причем сила эта заключалась не только в магии, но и в общей физике. Подготовленного человека видно издалека. Через что прошел этот человек, оборотень не знал, но даже не смотря на его весьма развеселый нрав, создавалось впечатление, что этот алексей повидал некое дерьмо в своей жизни. Такие люди и есть самые опасные люди. Но это еще не значило, что среди них сплошь обманщики и рецидивисты. Вопрос доверия незнакомцу становится весьма острым ребром. Но Марти и лу не были бы сами собой, если бы не шли на рисковые меры в, казалось бы, патовых ситуациях. Они и сами своего рода авантюристы. Ларс уходит. Ларса нужно догнать. Ларс не должен скрыться от них сейчас, когда они смогли подобраться к нему настолько близко. Только руку протяни и вот он, ты уже держишь его за шкирку как нашкодившего щенка. Проблема состояла только в том, что вампир уже давно не щенок, в его арсенале имеется с десяток красивых убойных трюков, а острые клыки опасны ни чуть не меньше чем клыки самого Дрэйка. Может быть даже больше. Он бы не стал преувеличивать свои возможности в отношении Кеннинга. Вера в себя это, конечно, прекрасно, но здраво оценивать ситуацию Луис умел как никто другой. И то, что они шли на сомнительный союз - это не здравое решение. Но вполне действенное, если все таки выгорит. Заручиться сильным союзником в этой битве - это словно подарок свыше. Будто их общая любовница Судьба решила, что сегодня им должно повезти чуть больше чем всегда. Доверять ей, конечно, тоже дело такое себе, ибо столь щедрые подарки не редко оказываются с хреновыми последствиями. Но не попробуешь - не узнаешь, да?

Иногда я просто невероятно счастлив, что в моей голове плавиться практически нечему. - Луи смеется про себя и таки соглашается со своим напарником. Чувствовать отдачу всегда приятно. В действиях, в мыслях, даже в обычных, казалось бы, ничем не примечательных словах. Невооруженным взглядом видно, как поменялось ко всему отношение Салливана. Он стал куда более отзывчивей и мягче. По крайней мере в тех моментах, когда обращался к своему партнеру. Это было приятно и подкупало и без того беспрекословное доверие волка к вампиру. Но еще больше ему нравилось, что это не распространялось больше ни на кого, кроме него. Тонкий червячок гордыни, волочащий на своем хвосте собственничество, снова шевельнулся и, кажется, даже затянутое полутьмой помещение вдруг посветлело. Все могло бы быть еще лучше, если бы головные боли Салливана не давили и на пустую черепушку его спутника. Но они все еще способны верить в лучшее. Когда-нибудь это закончится и наступит благоговейная тишина в которой останутся только они. Наедине. Без задающего провокационные вопросы мутного чувака как минимум. Собственно, на вопрос о браке Луи только пожимает плечами и разводит руки, мол: "Как-то так вышло", но от комментариев отказывается. Он же вроде уже говорил, что является мужем это прекрасной дамы. Неужто ему никто не поверил?

Приближение к ним Мартина Лу улавливает сразу. Ему нет разницы под какой маской скрывается напарник. Его запах, его шаги, интонации в измененном голосе он уловит всегда. Сколько бы людей вокруг не толпилось и сколько бы десятков масок он не поменял всего за минуту. Их отношения как хороший алкоголь тридцатилетней выдержки. Такой сразу почуешь и захочешь купить. А уж сколько Дрэйк за это время присматривался к напарнику. В его случае было бы просто стыдно не узнать того среди других людей. Он вскользь ненавязчиво и мягко прикасается к тонкой женской руке и обводит взглядом окружающих. Салливан очевидно проигнорировал его предложение лучше обратиться за демонической помощью. Теперь, наверное, так будет всегда и с этим стоит смириться. Впрочем, это задача не из непосильных. Не каждый захочет сотрудничать с тем, кто когда-то пытался тебя убить. Оправдывать Рейнарда не было смысла. Тем более теперь, когда тот вообще увяз непонятно в чем и его действия стали еще более непредсказуемыми, чем были раньше. Радует, что хотябы между собой они все решили. А как сосуществовать дальше они уж разберутся.

Чувствуя как Мартин нервно сжимает его руку, Луи хмурится, но вопросов от чего вызвана такая реакция не задает. Видимо, Салливана взволновал артефакт за которым охотится их новый знакомый. Дрэйку было в принципе похуй, что Алексей хотел от ублюдка. Задача у них сейчас стояла общая и хотелось бы верить, что все пройдет как надо. Не могут же они, в самом деле, облажаться такой компанией. Вампиру придется исхитриться, чтобы попытаться от них уйти. Никто не спорит, что такое не исключено, но и заранее закапывать себя нельзя. Поэтому Лу ободряюще поглаживает большим пальцем тыльную сторону ладони своего супруга и улыбается, безмолвно горя этим, что он рядом и даже если что-то пойдет не так, они все равно могут отступить и попробовать снова. Не в первой им делать что-то в несколько заходов. Медленно и степенно, но они всегда достигают своих целей. Не было никакого смысла петь поминальные баллады по еще не проебанному. А лишнее волнение им точно сейчас ни к чему. Оно заставляет действовать необдуманно и совершать ошибки. Вот и Дрэйк не действует необдуманно. Не лезет в умные разговоры собеседников. Только молча заглядывает в протянутый Алексею гаджет. Техномагия. Это определенно что-то новенькое. Организаторы хорошо потрудились, чтобы обезопасить свое мероприятие. До чего дошел прогресс, однако.

Ловкость рук Салливана иногда поражает даже самое богатое воображение. Луис даже заметить не успевает, когда тот ловко защелкивает наручники на его запястьях. Он успевает только проводить взглядом скрывающегося в толпе Алексея и удивленно вскинуть брови, обращая свое внимание к напарнику. В этом спектакле он, конечно же, не против поучаствовать. Но и оставить без комментария происходящее просто выше его сил. - Ооо! А мне нравится! - Он понижает голос так, чтобы его мог слышать только идущий рядом Мартин и улыбается ему настолько похабно, насколько только может это делать. - Заберем их с собой? Я был бы не против отыграться и пристегнуть тебя ими к кровати. - А теперь он старательно попытается натянуть на свое лицо выражение крайнего недоумения и возмущения. В конце концов, он же тут дебошир и преступник, которого повязала эта наимилейшая охранница. Просто без шансов. У кого бы вообще возникло желание ей сопротивляться?

Маркуса бесит. Невероятно бесит то, что кто-то постоянно пытается что-то у него забрать. Да, сейчас любой может ему сказать, что Эмон поступает неправильно. Что он неправильно поступил, когда решил открыть цель своего визита на аукцион, желая вывести дракона на чистую воду. Что неправильно расставил приоритеты. Зуб буквально был у него в руках. Возможно, за него даже не пришлось бы платить. Организация устроившая этот цирк имела куда больше власти, чем можно было бы себе представить. Чисто предположение, но оно имеет место быть. Ничто и никогда не происходит просто так. Возможно аукцион - это только предлог для чего-то более масштабного. Мысли мысли мысли мысли! Слишком много мыслей. Нужно взять себя в руки, очистить сознание и отбросить лишнее. Само предложение отдать маску от чего-то настолько ударило его под дых, что заставило принимать невзвешенные решения и тут же защищаться. Но даже теперь, когда он делает глубокий вдох, собирая всю свою оставшуюся волю в кулак, даже теперь, когда каждая взбунтовавшаяся эмоция выравнивается в тонкую прямую линию, он все равно чувствует себя отвратительно. И не может понять этому причины.

Может быть, в этом виноват его спутник? Ему не нравится, что Рейнард пытается вмешаться и он не отвечает на мысленную просьбу кицунэ посмотреть на него. Короткий отрицательный жест головой в его сторону скажет о многом. О том, что Маркус не хочет чтобы тот вмешивался. Но таки к мыслям, быстро и связно вливающимся в его голову, он прислушивается. Прислушивается и не может спорить ни с одним из сказанных демоном слов. В конце концов, что в этой маске? Эмон никогда не боялся вампиров. Ни семьдесят лет назад, когда он был подвластен внушению, ни, тем более, сейчас. Нет, он нисколько не преувеличивает свои возможности. Против скорости и силы вампира магу в его положении не выстоять. Он мог бы только защищаться. Но страх ведь измеряется не только в этом, не правда ли? Страх - это отрава разума и тела. И не только человеческого. Поддавшись страху он и сам недавно едва ли не погиб. Нет смысла постоянно бояться. И дракона, что говорит сейчас с ними он тоже не боится. От того и позволяет себе быть весьма резким на слова. Эта. Вещь. Дорога. Ему. И ему плевать кому она принадлежала до него. Брюланд может говорить что угодно. Но маг не чувствует крепкой эмоциональной связи между предыдущим владельцем и демоном. Того, кто владел маской ранее погубило тщеславие. И Мариус не сожалел об этом. Поэтому Марк пристально всматривается в его ауру, прощупывает его эмоциональный фон на собственные ошибки и не препятствует, когда тот решает, что их беседа подходит к концу. И только когда дракон избавляет их от своего общества, Эмон начинает чувствовать, как стучит его собственное сердце в ушах. Обида такой силы захлестнула его, что бороться с ней уже просто не осталось сил. Он перехватывает свою маску и приложив к лицу, затягивает на затылке завязки. Волосы нелепо выбиваются из-под атласной ткани и Марк нервно пытается заправить их за уши. Выходит так себе, к слову.

- Ради всего святого и не святого, откуда он свалился на нашу голову?! - Не уловить отчаяния в этом шепоте не смог бы только глухой. Но самым прискорбным было то, что, по сути, виноват во всей этой ситуации был явно не Мариус Брюланд. Его внимание привлекли не маг и демон. Его внимание привлекло то, что они принесли с собой. Марк принес с собой. В противном случае, тот даже не подошел бы к ним. Эмон не знал, какой именно магией был пропитан артефакт против вампиров, но в нем явно было что-то такое, что привлекло драконий нюх. Значит, коллекционная реликвия важная для некого "общества", что заправляет здешним мероприятием. Так какова ее ценность на самом деле, раз мсье Брюланд решил посоревноваться в цене за то, что ему совершенно не нужно? Какой механизм замыкает недостающий кусок пазла? - Так, все. Хватит! - Пожалуй, этот возглас слышат добрые пять-десять человек, что все еще не успели потянуться вслед за остальными к главному событию - самому аукциону. Торжественная часть подошла к концу и пора было перемещаться к месту основного действия, но Эмон не торопится, не оборачиваясь цепляя за рукав идущего мимо официанта и мягко, практически играючи, притягивая к себе. - Jolie chemise! Что тут у тебя? - Все еще придерживая замешкавшегося мальчишку под локоть, свободной рукой Маркус берет бокал с его подноса и сначала принюхивается к содержимому. Шампанское. Запах весьма резковат. Но пробуя напиток на вкус, он отмечает, что в том нет этого приторно-затхлого привкуса дешевой выпивки. Все по высшему разряду, да? Посетители должны остаться довольны. Даже если им сулит неудача на торгах. - C'est génial. - Он просовывает второй бокал между пальцами, умело держа в руке оба так, будто делает это каждый день и, наконец, отпускает работника по своим делам, теперь уже обращаясь к своему спутнику. - Скажи мне, душа моя, как быстро ты бы отдал первому встречному то, что мог бы подарить тебе я, если бы тот положил на это глаз? - В тоне Маркуса не звучит никакого укора. Чистый интерес. Он протягивает Рейнарду второй бокал, предлагая составить ему компанию. Отказа, собственно, приветствовать не будет. Напиваться тут никто не планировал. Но острую необходимость расслабиться хоть немного Эмон чувствовал как никогда. Он... нервничает. И эту нервозность Рейнарду сложно будет не заметить. Даже сквозь эту наигранную обиду на лице. Тем не менее на самом деле маг даже и не думал обижаться. Хельсон был прав. Они могли бы избежать много проблем, если бы Маркус не уперся и пошел на сделку. Но... Черт возьми, даже если имелась малейшая надежда на успех, он был готов рискнуть и попытаться остаться в выигрыше. Маловероятно. И все же... - Всю жизнь у меня только забирали. - Перепады настроения тоже его вполне себе нормальное состояние. Для Рейнарда это не станет сюрпризом. Марк задумчиво делает глоток из своего бокала, берет паузу, присушивается к окружающим голосам. Людей в холле становится все меньше. В ком-то чувствуется намерение вообще не посещать сам аукцион. Неужто пришли просто ради интереса и в торгах участвовать не собирались? - Ты прав. Это была бы выгодная сделка. Маска в моих руках лишь красивая игрушка и я мог бы отдать ее дракону. Книга - наш приоритет. Но я не буду говорить, что поступил неправильно. - Он по привычке поджимает губы и на шаг подступает к демону. Пальцы аккуратно скользят по вырезу пиджака. Не поправляя, просто чувствует необходимость в физическом контакте именно сейчас. Всегда. - Может быть, эта вещь одна из сони вещей которые ты способен мне подарить, но это нисколько не умоляет ее ценности в моих глазах. - Ему всегда сложно подбирать слова, когда он пытается сказать что-то честное? От души? Не закрываясь и не перефразируя? В такие моменты его посещает нескрываемое чувство зависти. Эмон никак не мог понять: как Рейнарду удавалось говорить нечто подобное так просто? Кто из них должен был больше быть подверженным к откровениям? Воистину непостижим разум любого из разумных существ. - Дракон все еще здесь. Если это твое желание, я отдам ему маску после аукциона. - Эти слова даются ему труднее, чем он думал, но раз на то пошло дело, он согласится с кицунэ. Как бы ему не хотелось это делать. - Но дай мне шанс хотябы побороться за то, что мне на самом деле дорого. - Эмон коротко улыбается и небрежно отставляет бокал на бортик небольшого заграждения перед афишами. Он и правда согласен расстаться с подаренным ему артефактом. Не то чтобы ему так была важна книга, или чертов зуб, который может помочь ее найти. Это было интересно, не более. По сути... Ему было плевать. Если бы не Рейнард, ему бы было плевать. - Ты со мной? - Возможно, с уже заведомо проигравшим. Но говорить о надежде он не станет. Только скользнет рукой к теплому запястью и крепко переплетет пальцы со своим спутником. У них есть выбор. Сдаться и уехать отсюда прямо сейчас, или таки пройти в следующее помещение и попытаться поучаствовать в торгах. В конце концов, кто знает, какой у них будет исход. Им есть куда отступать, если что-то пойдет не так.

Покидая фойе, Луис в последний раз оборачивается через плечо, чтобы выцепить взглядом из двинувшейся толпы две знакомые фигуры, так и оставшиеся неподвижными среди остальных. Ему все еще было интересно с какими целями пришел сюда кицунэ и его человек. Две сущности находящиеся по разные стороны баррикад. Как, черт возьми, такое вообще могло произойти? Впрочем, какая гарантия того, что они пришли сюда с одинаковой целью? Рейнард любит знать все и обо всем. Немудрено, что мероприятие подобного типа могло его заинтересовать. Более того, информация о здешней тусовке могла быть интересна и Проклятым. Загвоздка заключается лишь в дозировке. Все вешается в граммах. Хельсон просеет каждый из них особенно тщательно перед тем как чем-то с кем-то поделиться. Другое дело маг подле него. Тот тоже вряд ли расточительно располагает какими-то данными. Скорее всего, все увиденное (если это вообще можно к нему применить), отправится не туда куда положено - в ковен, а напрямую в руки Ронану Вайссу. Будь Эмон бесконечно предан городу, рядом с пособником Проклятых ему было бы просто не место. Рядом с Рейнардом Хельсоном ему бы было не место. По крайней мере, так думал сам Луи. Впрочем, если смотреть шире, он таки придерживался более обобщенного мышления. Магу априори не было места рядом с демоном. Этот союз выглядел настолько же нелепо насколько и опасно. Но мнения Дрэйка на этот счет никто не спрашивал. А он сам и не стремился разобраться с этим недоразумением, ибо не ему об этих недоразумениях говорить. Они с Салливаном тоже были словно небо и земля, но они хотябы преследовали общие цели. Какие цели преследуют эти двое - загадка. И если они нашли хоть какой-то компромисс - прекрасно. Прекрасно, но волнительно. Ни оборотню стоило бы волноваться за демона, когда своих проблем хватало с макушкой и даже выше. Но Луису всегда было немного сложновато контролировать свое внутреннее я. И разговор сейчас идет не о врожденной ебанутости. Его привязанность к некоторым людям (назовем это так), зачастую ставила ему невъебенно огромные палки в до неприличия крошечные колеса. И, как известно, если так происходит, что-то обязательно ломается. А переломов ему уже и так хватало с головой. Открытых, кровоточащих. Наспех перемотанных обычными эластичными бинтами, закрепленными едкой местью. Он знает, та слишком мала. Слишком несущественна. И кости, наверняка, срастутся криво, а позже отзовутся ноющей болью. Он так старательно всю жизнь старался показать всем вокруг, что равнодушен и в какой-то момент смог поверить в это сам. Но не ожидал, что будет настолько больно все потерять. И терять еще больше ему не хотелось. Поэтому он еще раз окидывает взглядом своего старого знакомого прежде чем выйти из помещения, отмечая про себя лишь нервозность человека и не более. Ему было бы спокойней переступить через себя и сотрудничать с ними, нежели довериться в такой паршивый момент незнакомому магу и по сути ткнуть пальцем в пустоту. Только вселенной известно чем все это может кончится. Но таки рисковать им не в первой, да?

Чрезмерная доверчивость Салливана напрягала. Либо присутствие Кеннинга рядом совсем выбило остатки разума из головы вампира, либо от чего-то Мартину на самом деле импонировал их новый знакомый. Луису Дрэйку же в последнее время не импонировал никто. Ни то чтобы он заебался оступаться на чужом невежестве приступившим его доверие... Горбатого в этом смысле только могила исправит. Но ситуация была буквально на грани. И нервы его были натянуты в такую тонкую ниточку, что грозились вот-вот лопнуть. В голове шумело, а вносу бесконечно стоял отвратительный запах жвачки и единственное, что все еще перебивало все это дерьмо это не остатки здравого смысла. Это запах и фонящее отчаяние Мартина Салливана, которые все еще держали оборотня наплаву. Он старательно уговаривал медленно подбирающийся психоз отсрочить свое пришествие и обещал, что дальше будет вкуснее. Он мягко гладил вцепившуюся ему в предплечье руку вампира, успокаивая толи его, толи себя (особо не разобрался), и улыбался как конченый дибил, когда тот называл Ларса своим сиром. Улыбался до тех пор, пока маг не вытащил из своих закромов то, что заставило Луи изменить выражение своего лица на что-то более серьезного. Знакомый... Настолько знакомый запах, что по затылку пробежался невольный холодок. Перед глазами невольно всплыли картинки того самого утра, когда горячая волчья кровь стыла в жилах до онемения кончиков пальцев, а каждая секунда отдавалась стуком отбойного молотка в висках. И причиной тому была, отнюдь, не теперешняя связь, поддерживаемая эльфийским артефактом. Причиной тому послужил раздирающий душу страх. Боялся ли Дрэйк вообще когда-нибудь так же сильно, как тогда? Этот страх до сих пор, порой, сковывал его по рукам и ногам. И теперь, вдыхая неприятно щекочущий ноздри запах, Луи прищуривается, смотря за тем, как лицо Алексея прячется за маской. Между ней и той, что когда-то носил дампир, определенно, была какая-то связь. И это еще больше разжигает недоверие волка. Если наемник и этот маг терлись в одной тусовке, с чего бы им вообще было ему доверять? Тот, вроде как, желал в свое время оторвать Салливану голову? Опять же странно, что в эту самую, пока еще целую голову, не приходит эта мысль. Сам Луис старательно пытается вообще не думать, учитывая, что фокусник успешно зеркалит их мысли, чем невыносимо выводит из себя. Не исключено, что волчьи флэшбэки тот тоже уловил отчетливо и было бы лучше, если маг промолчит. В противном случае, оборотня точно сорвет еще до того, как они обсудят план действий.

А плана... не было. Луис удивленно вскидывает брови, когда человек по прозвищу "Калаш" вещает свою прекрасную идею отключить Салливана и пригласить Ларса в гости. Дрэйк переводит охуевше-вопрошающий взгляд на своего супруга и не видит в лице Мартина протеста. И только хаотичный, совершенно неразборчивый комок мыслей царивший в его разуме говорит о том, что какое-то сияние здравости там еще присутствовало. К сожалению, не долго. Луис безысходно разводит руками как раз в тот момент, когда Салливан соглашается с безумной идеей, но не проявляет желания слиться пока еще не поздно, постоянно твердя про себя, что вампир знает что делает. Вероятно. Очень хотелось бы верить. Верить чуть больше чем в искрометный юмор мага. Шутку про колокольчик, насквозь пропитанную правдой, Луи не оценил. - Аккуратней на поворотах, маг. Ты говоришь о моем муже, а я такой себе юморист. - Он говорит спокойно и совершенно беззлобно. Смотрит за тем, как Алексей склоняется к Мартину и опирается спиной на находящуюся позади него стену. Он не собирается скрывать своей настороженности и недоверия. И фокуснику придется это терпеть, если ему действительно нужно это сотрудничество. Стоит, наверное, спросить: "А вам оно не нужно?" До этого момента как-то справлялись.

Не забывай, что мне ты тоже нужен. Я без тебя не вывезу. Крепко сжимая протянутую ему Салливаном руку, Луис ловит острое ощущение, что разжимать пальцы ему совсем не хочется. Не сегодня и не сейчас. В голове мелькает шальная мысль мол: "А может ну его все к черту?", но он надеется, что Мартин ее не уловит, будучи сконцентрированным уже на своем. И только после того, как вампир отключился, к горлу подступил какой-то неприятный горький комок. Такое случается, когда шестое чувство именуемое жопочуйкой пережимает грудь, стараясь перекрыть дыхалку. Он оборачивается в сторону двери, ссылаясь на то, что, возможно, папочка отозвался своему любимому чаду, но что-то подсказывало, что причина совсем не в этом. И как бы ему не хотелось обращаться к их внезапному "напарнику", у него не было особого выбора. - Что-то не так. - И он ищет этому причину, прислушиваясь, принюхиваясь, скользя взглядом вдоль комнаты и снова возвращаясь к собеседнику. - Что делает твоя маска - артефакт? - Да, вполне возможно, это магическое свойство, активируемое Алексеем ударило в голову волку. Но внимательно в нее всматриваясь, Луи понимает, что ничего не чувствует от нее. С дампиром было совершенно по-другому. Может быть тогда была причина в ненависти, что преследовала вражеский образ? Калаш явно не успел дослужиться до такой концентрации неприязни. Но у него еще все было впереди. - Нет. Дело не в ней. - Дрэйк раздраженно поводит плечами и как-то нервно вылезает из бесящего пиджака. Будет только мешать. - Магия то еще дерьмо, я не спорю. И в твоих возможностях я не сомневаюсь. Но не при в лоб. Предчувствие меня редко подводит.

Достаточно всего двух слов. Не провоцируй. И Маркус Растянет губы в едкой улыбке. Естественно он знал, что Рейнард просто не найдет, что ему ответить. Тот мог бы сказать, что отдал бы подарок, если бы того требовала ситуация, но он прекрасно знал, что это совершенно точно заденет тонкие струны мягкой человеческой души. Да, возможно Эмону стало бы обидно. Но, тем не менее, он не был дураком. Понимание ситуации заставило бы его сгладить острые углы даже в том случае, если бы эта обида выжгла ему все внутренности. Он бы не показал даже вида, что против. Что не желает, чтобы демон раскидывался подаренными ему Маркусом вещами так, будто они ему совершенно не важны. Он не стал бы давить на Хельсона из-за такого пустяка, ибо был такого же мнения, как и кицунэ: это всего лишь вещь. Он может подарить еще десяток таких же и возможно даже найти хороший дубликат тому, что было потерянно. Но смысл то в другом, да? Насколько суждения Марка таки отличались от суждений его спутника? Может быть по Эмону и не скажешь на первый взгляд, но в этом плане он был до жути сентиментальным. Пусть это всего лишь вещь. Пусть в его руках может оказаться еще масса таких же безделушек. Пусть они будут ему так же дороги, как и желанная драконом маска, но это нисколько не преуменьшит ценности первого подарка. Не потому что он первый. Потому что в жизни Маркус не так часто получал подарки от любимых людей. Сделанные искренне, с заботой о его защите. Какой смысл в пустой безделушке, подаренной в знак симпатии тем, кто тебе никогда не был и не будет дорог? Другое дело получать нечто такое от тех, к кому привязан всей душой. И если бы кицунэ сказал: "Черт с ним с этим зубом. Я хочу чтобы маска осталась у тебя", Эмона бы уже и след простыл отсюда. - Не провоцировать ЧТО, mon âme? - Марко делает вид, что действительно не понимает о чем сейчас говорит его спутник. И эмоции свои перестраивает так, чтобы Хельсон совершенно точно увидел хорошо прикрытое за искренним недоумением притворство. Возможно, он смог бы обмануть этими словами кого угодно. Даже такого же эмпата, как и он сам. Но для Рейнарда он намеренно чуть приоткрыл завесу своей магии, и собирался откровенно насладиться последующей реакцией. Но кто-то ощутимо задел его локоть, едва не заставив ливануть на себя шампанским. И, увы, и ах, он все пропустил.

Зато он отмечает как после произошедшего демон сближается с ним, заботливо прикрывая собой от текущего в зал окружения. И это приятно. Ни чуть не меньше приятно, чем следующие за этим слова. И ядовитая ухмылка на его лице смягчается. Хельсон знает, что и когда нужно сказать своему человеку, чтобы тот быстро перестроился под плавное течение его собственных эмоций. Марку весьма лестно слышать, что тот поступил бы так же на его месте и еще более лестно понимать, что демон не врет ему, чтобы смягчить если не конфликт, то довольно щекотливую ситуацию. И все-таки в каких-то вопросах они способны находить обоюдное решение. Способны подстраиваться друг под друга и плыть по течению вместе. Магу нравится, когда все складывается так. В силу эмоциональных, вздорных и противоречивых характеров им редко удается находить общие точки соприкосновение и все сразу катится прямиком в ад. И только позже, рассерженные, обиженные, наговорившие слишком много лишнего они понимают, что как бы не складывались обстоятельства, душевные раны нанесенные друг другу в порыве эмоционального всплеска они все равно будут зализывать вместе. Потому что... Они такие. И это не смирение. Это желание быть вместе и всегда держаться за руки так, как они держатся сейчас.

Маркус чуть склоняет голову, будучи ведомым за рукой своего демона, когда тот решает поправить нелепо выбившийся из-под лоскута маски локон волос. Он благодарно улыбается своему спутнику и крепче сжимает его ладонь, аккуратно поглаживая ту большим пальцем. Навсегда. Звучит красиво. ЭТО он не позволил бы отобрать у себя никому и уже успел это подтвердить своими собственными действиями. Наверное, Хельсону лучше не знать, что от кольца маг так и не избавился. Оно просто кануло в небытие сразу же после того, как было снято с руки кицунэ и разговор о нем больше не заходил. Ни то, чтобы эта тема являлась обоюдным табу... Просто демоническая неловкость заставляла мага молчать. Да он и сам не особенно горел желанием обсуждать произошедшее. В тот раз он тоже едва не оплошал. Действовал бездумно и грубо. Он совершенно не думал о себе и это было главной ошибкой. Он совершенно не думал о том, как бы чувствовал себя Хельсон, если бы для человека все закончилось не лучшим образом. Он шел на осознанный риск, но не осознавал, что этим может сделать больно любимому человеку. - Навсегда? Мне нравится, как это звучит. - Эмон не смотрит партнера нарочно. Его расфокусированный взгляд направлен вглубь приближающегося прохода через который они в скором времени переступают. "Будь осторожен. Мы здесь не единственные, кто готов играть нечестно." Да, он понимает, что ему придется работать совсем не в одну сторону. Его приоритет - защита от ментального вмешательства. Ему придется следить за их эмоциональным состоянием и реагировать на любое несвойственное отклонение. Воздействие магии меняет общий фон. И если такое будет иметь место быть, ему придется резать кривые нити и искать источник раздражения, чтобы задушить тот прежде чем кто-то задушит их самих.

Другое дело - участники аукциона желающие побиться за лот. В зале собралось не мало народа и Эмон старается уловить ауру каждого сидящего здесь человека, проходя вдоль длинных посадочных рядов до тех пор, пока они с Рейнардом не занимают свои места. Времени до торгов за драконий зуб достаточно для того, чтобы подготовиться. Марк присаживается рядом с кицунэ и устраивает руку на его колене, образовывая с ним тонкую ментальную связь через прикосновение. Демон почувствует это и, наверняка, поймет, что собирается сделать его человек. Все чаще Маркус стал отмечать, что слова иногда им просто не нужны. Меньше ушей прислушаются к их диалогу. И когда организатор аукциона снова заводит свою заводную речь, Эмон беззвучно, одними губами проговаривает про себя заклинание и замирает. Взгляд все еще направлен куда-то на сцену, где во всем своем великолепии были выставлены баснословной цены лоты. Но по стихшему дыханию мага его спутник сразу поймет, что тот уже не здесь. Что он уже перешагнул за грань и собирает в этом зале тех, к кому не успел прикоснуться ранее. Телесная связь с демоном была нужна для того, чтобы он четко осознавал куда именно ему нужно вернуться.

И возвращаясь он чувствует невыносимую сухость в горле и легкое головокружение. Тяжело сглатывает скопившуюся в горле слюну. Пальцы на колене Хельсона едва ощутимо дрогнули и сжались, говоря о том, что он здесь. Голос организатора доносится будто из-за толстого вакуума и Марк хмурится, склоняя голову к плечу Рейнарда. Он собирается спросить, за что сейчас торгуется публика, но не успевает, ибо со сцены раздается внезапно громогласное "Продано!", резанувшее по ушам так, что Эмон невольно зажмуривается и прикусывает нижнюю губу. Весьма неожиданный эффект. Но пока лис продолжает свое "представление", к этому удается привыкнуть. Как раз вовремя. Баснословные цены, да? Они меркнут по сравнению с даже начальной ставкой за Драконий зуб и Марк раздраженно цыкает, находя в зале виновника его раздражения. Наверняка, это его работа. Заломить цену до той, что Эмон будет просто не в состоянии перебить. От того и велика настолько начальная ставка. Маг ожидает почувствовать от дракона что-то типа превосходства, удовлетворения, но на удивление он улавливает только острую озадаченность. Это вводит его в легкое недоумение. Неужто лот и маска не единственные его цели? Эмон бы прислушался к нему внимательней, но находятся те, кто перебивают ставки на зуб. Маркус ждет, когда уверенности в зале останется меньше. Так ему проще цеплять людей за их сомнения, тянуть за них и превращать в откровенное неверие в ценность вложенных средств. К восьми миллионам желающих остается меньше чем пересчитать пальцы на одной руке. А сил в Маркусе Эмоне ровно настолько, чтобы поднять табличку с номером и вдохнуть полной грудью, четко произнося свою ставку в - Десять миллионов. - В этот момент он чувствует как попадает под внимание по меньшей мере десятка человек и это буквально разрывает его голову от боли. Но видимое напряжение скользнуло лишь в чуть нервно дернувшихся уголках губ. Слишком большой обхват. Он не переоценил себя, но прекрасно осознает свои лимиты, выкладывая столько магии в один, так сказать, присест. В таком состоянии продержаться долго он точно не сможет. "Помоги мне..." Не приказ. Просьба, мысленно обращенная к демону. Возможно, бессмысленная. Эмон понятия не имеет, как может помочь ему Рейнард в этой ситуации. Использовать иллюзии здесь - это не слишком хорошая идея, а сам кицунэ не способен перестраивать чужие эмоции. Поделиться своей магией? Где гарантия, что все не выйдет из-под контроля? Дозировка, которая не сорвет контроль. Это слишком сложно.

И все-таки он не ошибся. Чем ближе становились шаги вампира, тем отчетливей Дрэйк чувствовал исходящий от него магический флер. Тяжелый, тягучий, слишком сладкий. Раздражающий чувствительное волчье обоняние. Луи раздраженно морщит нос, борясь с практически неконтролируемым желанием задержать дыхание. Он. Должен. Терпеть. Даже несмотря на то, что чужой магический фон настойчиво перебивает другие запахи. От этого, напротив, приходится принюхиваться еще сильнее, прислушиваться пристальней. Отголоски чужих шагов бьют по барабанным перепонкам отбойным молотком, а в голове и без этого стоит с десяток шумов. И в какой-то момент Луи начинает чувствовать себя совершенно слепо и дезориентировано. Первая мысль - снять с себя кольцо. Это помогло бы избавиться хотябы от одного - самого подавляющего. Шума, что провоцирует Ларс Кенниг. Отвратительный, звенящий, раздражающий. Он давит на Салливана и их с оборотнем связь заставляет прочувствовать весь творящийся хаос в голове напарника. Пусть и не в первоначальном своем состоянии, пусть в испорченном и искаженном. Но от этого не становится легче. Луис Дрэйк привык слышать голоса. Но у всех них был его личный оттенок. Он привык к интонациям Мартина и успел смириться с голосом мага в своей голове. Треск собственных мыслей стал для него родным еще с детства, а бурлящая внутри злость пришла с первым обращением. Это все казалось терпимым и даже в каком-то смысле родным. Кеннинг же в его разуме был абсолютным чужаком. Выпадающая из общей цепочки деталь. Производственный брак пущенный в продажу, который и кажется на первый взгляд нормальным, но по итогу окажется совершенно непригодным к использованию. Снять кольцо и освободиться. Вот чего в какой-то момент действительно хочется Луису. Но как только пальцы коснулись артефакта, рука оборотня дрогнула. Он растерянно опускает взгляд и ему невольно становится не по себе от того, что он только что не сделал. Поступок с родни предательству. Мгновение помутнения он сбросит с себя, оставив короткий щипок на запястье. Если бы это помогло ему прояснить голову, толку было бы больше. Он едва не потерял связь с Мартином. Потеря этой связи была бы куда большей проблемой, нежели чертов шум. От этой мысли неприятно тянет под ребрами. До тошноты. И он тяжело сглатывает скопившуюся во рту слюну, переводя внимание на снова заговорившего с ним мысленно мага.

Тебе лучше не знать. Чтож. Наверное, так оно и есть. Но правоты в слова Алексея это не добавляет. Не важно, что именно в этом случае лучше. Чисто воровской интерес. Видимо, тут у них насобиралось неплохая коллекция ценных артефактов. Хуевый маскарад без костюмов - всего лишь перекрытие. Лишь несколько из масок фонили магическими чарами. Организатор, незнакомец, что находился рядом с Хельсоном и его партнером и этот мужик. Великой логикой Луис Дрэйк никогда не обладал, но таки предположил, что они связаны. А еще припомнил, что одного чувака с подобной маской они с Мартином пришили лично. И теперь артефакт находился в руках слепого мага. Неужто кицунэ и его попутчик пришли сюда за тем, чтобы перепродать товар? И не продешевили ли они с Салливаном, когда продавали ее Хельсону? Ушлый лис найдет выгоду во всем. Главное, чтобы они были в курсе и кто-то теперь не попытался выбить из них маску силой. Была ли между артефактами связь? Хотят ли хозяева вернуть ее назад? Вопросов много, но это уже не его проблемы. Он знает только одно: эти побрякушки опасны и ценны. Но даже их предполагаемая ценность не выглядит для Дрэйка привлекательной. Он крал у многих людей и не людей. Но интуиция нервно ему вопела, что у этих ребят брать ничего не стоило.

Мысли о масках немного отвлекли волка и ему показалось, что даже шум в его голове притих. Поэтому на жест Новикова о готовности коротко кивает и подбирается. Кольцо все еще на нем. И так будет всегда, что бы не случилось. Как бы хуево ему не было, он не станет разрывать эту связь. И дело не в каких-то там данных ему клятвах верности, не в принципах. Это страх. Страх потерять любимого человека куда гораздо страшнее чем страх умереть от разрыва башки. И сейчас им предстоит побороться и за то и за другое. Им в первый раз удалось настолько близко подобраться к Ларсу Кеннингу. Его слова слышатся все ближе и ближе и каждое из них натягивает раздраженные нервы сильнее и сильнее.

Сейчас, или никогда.

Первый рывок не подходит под определение очевидного промаха, но именно таким и является по своей сути. Фигура Ларса растаяла в тот момент, как волк одновременно с магом размахнулся, чтобы как минимум раскровить своим первым ударом ему череп. Но кулак провалился в нематериальную фигуру. Иллюзия растворилась, оставив за собой очередной сгусток тошнотворного сладкого запаха. Влетев костяшками в бетонную стену, Дрэйк морщится, чувствуя как те с противным хрустом выходят из пазов. Ушибы - пустяки. Запах собственной крови и неожиданно бросившийся на мага Салливан - вот где проблема. Предложение разделиться не кажется хорошей идеей с одной стороны. Но с другой - выглядит вполне себе привлекательно. Отпустить Новикова в преследование и потом найти его па запаху проще чем учуять затерявшегося в гребаном запахе жвачки выжигающем слизистую носа изнутри Ларса. Тем более, чем дальше от Мартина будет удирающий папочка, тем проще будет вернуть того в реальность и напомнить, что они ему совсем не враги. - Мы найдем тебя. Не дай ему уйти. - Луи согласно кивает новому знакомому и сразу находит глазами уже подобравшегося Салливана. Злится. Чертовски злится на него. А может на себя? За то, что не смог зацепиться за сознание вампира, когда то собралось от него уплыть. Не заметил слишком резкий переход. Теперь же они теряют время. Он верил в магическую силу Алексея. Тот не упустит Ларса так просто. Но и Кеннинг не был простачком. На чьей стороне будет перевес предугадать сложно.

Луис Дрэйк не будет врать. Иногда в его жизни случались такие моменты, когда разбить лицо своему супругу было с ровни оргазму. Мартин Салливан умел доводить его до приступов белой горячки и делал это настолько виртуозно, что даже наверное сам не был в курсе этого. Ни то чтобы Луи постоянно преследовал эту цель. Ему совсем не нравилось бить Марти, но случаи бывали разные. И сейчас как раз таки один из таких случаев. Ему достаточно одного широкого прыжка, чтобы оказаться рядом и замахнуться, теперь уже будучи уверенным в том, что удар придется туда куда надо. Да, тот не будет таким же мощным, но тыльной стороной ладони Луис бьет прицельно, наотмашь и не дожидаясь реакции вампира на свой выпад, сразу же хватает того за шиворот двумя руками и хорошо так встряхивает, заставляя посмотреть на себя. - Ты что, охуел, Салливан?! Даже не думай кинуть меня сейчас! - Срать он хотел на звенящие внутри него колокольчики! Срать хотел на доминантного вампира, отца, деда, прадеда, срань господня, ему поебать! Единственное, что его действительно волнует - это позволивший взять над собой верх Салливан. - Никаких ебучих считалочек в этот раз не будет, Мартин. Я буду выбивать из тебя это дерьмо до тех пор, пока ты ни то что не забудешь как зовут ублюдка, я буду выбивать из тебя это дерьмо до тех пор, пока в твоей голове не останется вообще только одно имя. Мое!