"Я буду рядом". Отчаянно желая этого, пытаясь не отделять часть своих рабочих дел от всей остальной жизни, отныне тесно связанной с Марко, Рейнард даже не думал, что всё могло пойти не так безупречно. По старой привычке хотелось отгородиться от всего и закрыться, как было раньше, видя тяжелый взгляд слепых глаз на себе. Наблюдая, как собственное разочарование от очередной неподходящей им книги отражается на чужом лице. Было прекрасно разделять то бескрайнее чувство любви, подпитываемое ими обоими, но не обмениваться  безысходностью, скитающейся от одного эмпата к другому. Было сложно. Сначала трудно признать собственное поражение, а затем сдержать его в себе, когда Марк вопросительно смотрел на Рейнарда, не решавшегося отставлять книгу в сторону. Вся его небольшая коллекция, которой демон безусловно дорожил, оказалась бесполезна. Ни один из авторов не писал о сборнике древних темных заклинаний хоть что-либо. На следующий же день, когда Рейнард вернулся со своим спутником в кабинет, чтобы завершить поиски, надежда найти небольшую, но значимую информацию быстро превратилась в надежду об одном лишь жалком упоминании, а затем и вовсе потухла, когда вечером демон закрыл за ними дверь в кабинет. Ещё день он провел в так называемом перерыве, чтобы собраться с новыми силами и на свежую голову придумать новый план, но на деле же не мог выбросить мысли о деле в сторону. Даже когда они молча пили чай на матрасе или когда Рейнард стоял неподалеку, наблюдая, как партнер перебирал свои травы над ритуальным столиком. Он продолжал думать о том, что у них не вышло. Могло ли получиться вообще? Мысль о том, чтобы спустя пару дней поисков обратиться к магу Проклятых, казалась чрезмерно унизительной. Озвученное ранее предложение обратиться к Ронану Вайссу за помощью, казалось, было их единственным выходом не только из быстро обнаруженного тупика в поисках, но из той стагнации, в которую эти двое загнали сами себя.

И чем ближе подступал час назначенной встречи, тем волнительнее было Рейнарду. Он понимающе кивает, когда Маркус признается в своих тревожных чувствах, и напряженно, нехарактерно для обычно разговорчивого лиса молчит большую часть дороги. Кажется, сам партнер рассуждал вслух не столько, чтобы заверить демона в безопасности, а чтобы успокоить себя самого. Рейнард давно не видел своего партнера таким. В последний раз он чувствовал лишь собственной эмпатичной сущностью чужое беспокойство, когда Марко задумчиво рассказывал о Ронане Вайссе, о его состоянии и возможных мыслях, которыми он руководствуется. Ему кажется, что всё, что демон может сделать для своего человека сейчас, это продолжать быть рядом.

Демон делает несколько шагов в сторону старого здания библиотеки и ровняется с Марком. Зацепившись за прошлую мысль, коротко касается чужого запястья рукой, молчаливо обозначая всё то же: я рядом. Их непозволительная близость. Их слабость, как Рейнард считал первое время, боясь чужого непринятия. И, как думал после, их сила, которую они только стали познавать, открываясь друг другу более осознанно. Состояние последних дней могло бы опровергнуть это суждение вновь, но Рейнард продолжал заверять себя в обратном. Всё двойственно. Важно лишь понимать, с какой стороны смотреть, чтобы видеть желаемое. Именно поэтому демон подводит небольшой итог всему сказанному партнером:

— Мы справимся.

Рейнард наблюдает, как слова на морозе превращаются в клубы дыма, и мягко обхватывает талию партнера, как если бы пытался придать уверенности его шагам.

По чужой просьбе он останавливается у входа и прислушивается к партнеру. Взять короткую паузу, набрать полные легкие воздуха не помешало бы, особенно после того как в дверях автомобиля застыло безмолвное волнение, насыщаемое и потпитываемое ими обоими. Особенно если для их общего успокоения помогут излюбленные ритуалы. Марк наверняка уже привык касаться его так. Легче ли ему, когда кончики пальцев ощущают под собой ткань пальто? Рейнард накрывает чужие руки своими, когда те ненадолго останавливаются на груди, и плавно подается вперед. У демона тоже были свои излюбленные привычки. Склоняться ближе, чтобы партнер чувствовал его присутствие рядом теплым дыханием на своей коже. Коснуться холодной щеки своей ладонью и огладить её, зная, как близость непозволительно легко меняет чужой фон. Ненавязчиво требовать отставить прошлые мысли в сторону, чтобы вслушаться в его укромный шепот. — Ты столько дней пробыл здесь, чтобы так волноваться сейчас, — возможно, даже когда-то считал своим домом? Затворник, нелюдимый и престранный ученик библиотекаря, вечно прячущийся где-то среди пыли длинных книжных стеллажей. И пускай демон не видел в человеке того самого мсье Эмона из слухов, место рядом с Ронаном Вайссом не могло не быть для того вторым домом. Рейнард отводит взгляд в сторону замеченной ауры витающего рядом духа и, подбадривая, игриво щекочет того языками демонической сущности. Она и её магия, насыщавшая партнера, умели не только обжигать вечного спутника шамана или само его нутро. Не только причинять боль. А ещё в последние дни Рейнард сам старался налаживать контакт с чужой сущностью, скромно притихавшей на кухне, когда он выходил заварить кофе на двоих. — Всё будет в порядке, — и Рейнарду не надо перестраивать собственный фон, убеждать себя или скрывать волнение в своей груди, чтобы уверенно произнести эти слова. Он верил в то, что их встреча пройдет удачно, или же попросту хотел верить в это, чувствуя в воздухе умиротворяющий аромат лекарственных трав. Такой родной. Иначе и быть не могло, ведь так? Маркус Эмон был своим в стенах библиотеки, а демон собирался ступить в них, не желая их хранителю зла. С пустынным духом удастся договориться так же, как каждый день с ним должен был договариваться Ронан Вайсс, разделяя свое сознание сразу на двоих. Да, всё определенно будет в порядке, и в последнюю очередь волноваться стоило самому Марку. Демон мягко улыбнулся ему, проведя пальцами по краю челюсти, и коротко прикоснулся губами к чужим. — Пойдем. Покажешь мне свой мир.

Как когда-то Рейнард показал свой, отведя партнера в Пандемониум и позволив себе немного рассказать о том, что происходит в клане. Мир Марка же со стороны мог казаться вялотекущим, умиротворенным и отчасти таинственным. Ведь именно таким и казалось времяпрепровождение в стенах старой библиотеки, хранящей в себе множество тайн среди страниц старинных книг. Рейнард делает глубокий вдох, прежде чем шагнуть внутрь следом за Марком и почувствовать древесный, пыльный запах здания.

Он уже говорил об этом. Упомянутое днями ранее волнение, пробуждаемое библиотекой ещё на подходе к ней. Словно стоишь у молчаливой  Котель Маарави. Рейнард сжимает чужую руку чуть крепче, когда демоническая сущность вновь сталкивается с непоколебимой аурой могущественной, отчего-то кажущейся древней магии. Она говорила тихим шорохом и скрипом, разносящимся по помещениям, и неотъемлемым ощущением, что за тобой следят откуда-то со стороны. Как демон, он остерегался этого места из-за того, что библиотека казалась чужой, слишком светлой для подобного ему. Священно опасной. Что есть его иллюзии против прочной силы земли? Лишь жалкие фокусы. Несколько дней назад Марко назвал его слова глупостями. Рейнард же не мог представить долгое пребывание внутри библиотеки, пока он ожидает завершения дел своим спутником. Рядом с ним. Мог ли демон когда-нибудь обрести то же спокойствие и уверенность, как партнер ведет его по лабиринтам стеллажей, а не настороженно озираться по сторонам, вечно прислушиваясь к фону, как это делает он сам? В конце концов, не только у Рейнарда есть своя работа, из-за которой Марк вынужден приходить к нему в кабинет.

Напряжение возрастает, пока молча Марк стоит у двери в следующую комнату. Первые секунды Рейнард думает, что маг прислушивается к эмоциям человека, что должен был находиться в кабинете. Слишком долго. Демон мог бы взглянуть, что происходит в чужом сознании в этот момент, почувствовать на самых кончиках пальцев руки, что так и не опускает дверную ручку, но опасается увидеть ему ненужное. Сомнения. Переживания по поводу того, правильно ли он вообще поступил, приведя демона с собой.

Рейнард фыркает и разминает плечо, пытаясь согнать повисшее напряжение.

«Ты волнуешься, как будто ведешь меня на встречу со своими родителями». Мысль, оглашенная лисом в чужом разуме за секунду до того, как дверь раскрывается перед ними.

Правда, волновался он сам.

Стараясь скрыть собственную неуверенность за оценивающей любознательностью, Рейнард проходит в кабинет следом, бегло осматривая помещения и вдыхая спокойные запахи чая и воска. Марк не мог не знать, какой чай принести в качестве подарка принимающей стороне. Свой "подарок" Рейнард держал в сумке. — Рад встрече с Вами, — лис кивает в знак приветствия, обходит один из диванчиков, проведя рукой по спинке за Марком, и усаживается неподалеку от него. — Я ждал её довольно давно, — шепчет это задумчиво. Вот уже как несколько лет пребывая в Аркане и интересуясь коллекцией местного ковена? С того самого момента, как он узнал, что библиотекарь являлся Стражем? Или уже как несколько веков после встречи с демонологом, что должен был сидеть в голове мага? Интересно, слышит ли он сейчас? Демон настороженно прислушивается к фону Ронана Вайсса, пытаясь распознать в нем пустынного духа, пока сам достает из своей сумки книгу. Злосчастная "История Аркана", выложенная на столик перед ними. — Этой книге пора вернуться домой. Она непозволительно долго была в моих руках, впрочем, как и оказалась в них. Мне бы хотелось, — демон демонстративно обводит взглядом помещение, намекая на устроенную по причине него разруху в уже восстановленной библиотеке, — принести свои извинения.

Мы справимся.

Вот так вот просто, да? "Мы справимся" и библиотечные помещения перестанут жить своей жизнью, прекратят изображать из себя святую землю и избавят мага от тянущего чувства преследования, коих он не ощущал здесь ранее. "Мы справимся" и блуждающий между мирами дух, ранее желающий испепелить тут все в пух и прах, вдруг успокоится и его перестанет так уж волновать до боли знакомый ему отпечаток  на груди шамана, оставленный кинунэ, что когда-то убил его. "Мы справимся" и Ронан Вайсс, завидев многострадальную Историю Аркана, обошедшую за последние месяцы рук больше, чем за все свои годы пребывания в Арканской библиотеке, не станет гневаться и не зашибет своих гостей каким-нибудь ближайшим кабинетным шкафом. "Мы справимся" и они все сейчас встретятся здесь и словно знакомы уже ни одну тысячу лет, мирно попьют чая за отвлеченными разговорами и на прекрасной, совершенно ненапряженной ноте разойдутся по домам. Ладно. Ладно! Здесь Маркус немного преувеличивает. Хотя... Пожалуй, много. Настолько идеально все не могло быть даже если "Мы справимся", даже если "Мы справимся. Все будет хорошо". Они сейчас, так сказать, находятся в весьма щекотливой ситуации по разного рода причинам. И История Аркана не основная из них. В конце концов, книга все-таки вернулась домой. Ворожею же в свою очередь, в случае благоприятного исхода, проще будет замять исчерпавшую себя проблему, нежели раздуть из и без того огромной мухи еще более огромного слона. В конце концов, он смог пойти на уступки даже чертовому Мартину Салливану, что пытался обмануть его уже ни раз. Глупо, конечно, было сравнивать отношение наставника к вампиру с отношением к демоническому незнакомцу... Вайсс питал к старику в теле мальчишки какие-то особенные чувства, в коих Маркус Эмон ни то чтобы не мог... Просто не желал разбираться. Черт его знает, может быть, в нем самом плескалась ревность, а, может быть, он просто не хотел делить внимание и своеобразную любовь наставника с кем-то другим. В случае с Вайссом в жизни Маркуса вообще было все весьма двояко. Он то до безумия злился на мага, то невероятно желал постоянно находиться в непосредственной позволительной близости от него. И чем руководствовался сам в обоих этих случаях, он тоже не знал. Может быть потому что за все время их знакомства так и не осмелился переступить через грань чужого разума и заглянуть глубже, а может быть причина была в том, что он делает. Сколько бы он ранее не старался соответствовать одухотворенности, рассудительности и спокойствию Ронана ему так и не удалось. Сколько бы раз он не пытался разобраться в себе и сделать работу над ошибками, он так и не смог выбраться из своего прошлого. И, посмотрите на него, разве он сейчас делает работу над ошибками? Разве он старается что-то поменять? Конечно. Он меняет. Но в ту сторону, которая вряд ли когда-нибудь смогла бы понравиться наставнику. И шаман это понимает. Понимает, принимает, но не собирается просить за это прощения. Вайсс ни в чем не виноват. Нет его вины в том, что подопечный так и не смог подобрать с пола свое серое вещество и попытаться привести его в относительный порядок. Но продолжая идти по пути который он сам для себя избирает, Эмон не будет отрицать то, что его преследует просто до боли банальный страх. Страх почувствовать со стороны ворожея полное разочарование. Так может, он еще не совсем потерян?

В повисшей в комнате тишине Маркус чувствует себя напряженно. Он буквально ощущает на себе тяжесть направленного в его сторону взгляда наставника, но не посмеет перед ним спасовать. Может быть, потому что все-таки осмелившись коснуться своей магией чужого фона, он не почувствует со стороны ворожея ни того самого разочарования, ни отвращения, ни злости. Это беспокойство. Это волнение. Это немой вопрос: в порядке ли сам Эмон? Вот о чем говорил Марк, когда пытался объяснить демону, что нет души больше и теплее, чем у Ронана Вайсса. И шаман безмерно благодарен ему за то, что тот не спрашивает вслух. Шаман просто не нашелся бы, что ответить. Да, возможно, теперь он в порядке. Разгребший слишком разросшиеся тернии прошлого не без помощи своего спутника, какое-то время он чувствовал себя разбитым и совершенно потерянным. Чуть не был раздавлен чувством абсолютной неправильности всего происходящего, когда двери верхнего мира перед ним закрылись и он вдруг перестал ощущать от них ключи. Он пытался рассказать обо всем в тот самый день, когда стены библиотеки едва ли не рухнули, но на фоне произошедшего все его проблемы вдруг стали выглядеть настолько блекло и незначительно, что он просто не стал перегружать и без того растерянного Вайсса дополнительным потоком не слишком приятных известий. Я пытался сказать тебе. Могло бы прозвучать только как оправдание и ни в коем случае, как осуждение. Ронан Вайсс мог бы хоть десятки раз взяться за голову и сказать ему: "Что ты делаешь? Остановись, пока не поздно", но Марк вряд ли бы его послушал. О том, насколько эти маги разные, можно было бы говорить вечно. Ронан руководствовался опытом, приобретенными вместе с ним убеждениями и думал о последствиях. Маркус же всегда, еще с самого детства руководствовался только своей магией. Теми чувствами, что он испытывал и теми, что все время его окружали. Наставник был всегда больше приближен к чему-то духовному, в то время как его подопечный руководствовался чем-то более земным. Пусть неправильным, пусть странным и кому-то совершенно непонятным, но ведь это же и неважно? Главное, что он понимал и как это видел. А как это видят другие... Пусть эти "другие" и есть сам Ронан Вайсс. Эмон не просит его нести ответственность за все, что он делает. Он способен на это сам. Теперь он не один. И ворожею придется либо принять это, либо отказаться от него. Это можно прочитать по его глазам, что он не посмеет в этот момент отвести стыдливо, будто чувствует себя виноватым. Не чувствует. Уверенности в нем сейчас больше, чем было когда-либо. В осанке, в движениях, в словах. В самой его ауре, что отличается от той, с которой он приходил сюда в последний раз. И он знает, что Ронан видит это. Видит насквозь их обоих. Чувствует. От него ничего не возможно скрыть. И сам Эмон даже не пытается это сделать.

- Я не знал о книге. - Уже не оправдание. Просто как факт. Он бы скорее взял книгу себе на руки и тогда бы передал ее уже в руки демону, дабы избежать такой шумихи. Но обстоятельства сложились для них всех ни лучшим образом. Как он и сказал наставнику в тот день, их связь с кицунэ была потеряна. Как же случилось так, что теперь они сидят здесь вместе на диване перед Ронаном словно два нашкодивших младшеклассника, история, пожалуй, умолчит. Промолчат и они. Но то, что ворожей не гневается на них, это уже хорошо, чего нельзя сказать о беспокойном госте его тела. Эмон буквально кожей чувствует сквозящие в воздухе фоновые перепады и на этом строится его нервозность. Внешне же он выглядит спокойно. Даже улыбается, когда, когда Ронан говорит о взяточничестве. Впрочем, так оно и есть. Зачем пытаться отвертеться от очевидного, ведь результат на лицо.

- Да, ты прав. Книга даже не предлог. - Ведь она в любом случае вернулась бы в библиотечный фонд. Если и ни с рук самого Рейнарда, то с рук Маркуса. Спорно, как было бы лучше. Если бы ее вернул сам шаман, это выглядело бы ни так компрометирующе, как на данный момент. Но наверняка вызвало бы больше вопросов за которые пришлось бы краснеть не меньше. - Черный. - Позволяет себе сделать выбор сразу за двоих. Он знает, что демон предпочитает либо обычный черный чай, либо фруктовый. Но напрягать хозяина библиотеки поиском чего-то особенного именно для них нет никакого желания. Ведь и сам Эмон пьет в основном травяные чаи. - Рейнард знает о барьере. - Ответственность за начало разговора тоже берет на себя. Раз уж Ронан решает не ходить вокруг, да около, растрачивая время на отвлеченные беседы, то они тоже не будут. Таки они действительно пришли сюда не на будничное дружеское чаепитие. У них имелось пара действительно важных моментов, которые они должны были обсудить. - И вежливо согласился поддержать нас в этом вопросе. - Ну, как поддержать? Хельсон был в курсе последствий, не поскупился обозвать Вайсса безумцем, но пообещал быть рядом. А если пообещал, значит решил принять сторону Маркуса. Маркус же в свое время находился на стороне Ронана. Эдакая незамысловатая цепочка, подарившая им весьма сильного и ценного союзника, если что-то пойдет не так. Впрочем, само присутствие демона рядом это уже плюс к серьезности их намерений. Возможно, до самого худшего исхода и не дойдет. - Я верю ему больше чем самому себе. - В этот момент он позволит себе обернуться к сидящему рядом спутнику. Какое-то время он будет сосредоточенно всматриваться в его силуэт, прислушиваться к нему, безмолвно спрашивая: может ли он продолжать? Ведь барьер - ни единственная причина, по которой они сюда пришли. И таки решает не вываливать на наставника весь поток информации сразу, коротко ободряюще улыбаясь кицунэ. Если хочешь, я могу сказать сам. Никто здесь не растянет нас на праведном кресте, если мы просто спросим. Но сказать придется правду. Единственное, что не станет ни в каком виде воспринимать Ронан Вайсс - это ложь. Он может простить людям сотни ошибок, но не ее. Поэтому, если Рейнард в чем-то неуверен, Эмон его не заставляет. Они просто поговорят о барьере и уйдут.

Барьер —  это не всё.

Есть что-то ещё. Линия, протянутая между Маркусом и этим демоном, натянута, как струна. И резонирует она так громко, аж искрит, разряжая и без того озонирующий магией воздух в библиотеке. Ронан заставляет Сармада замолчать. Его ярость, его сомнения, его нереализованная месть — чувства и эмоции шумели внутри песчаной бурей. Но выпускать её было нельзя. Пока.

Страж внимательно посмотрел на Эмона и чуть нахмурился. Кицуне интересные создания. Ты можешь сколько угодно убеждать себя, что приручил демона, но прожитая на этой земле тысяча лет так или иначе накладывает отпечаток. Гарантии зыбкие, доверять тайны таким всё равно что играть с самим собой в русскую рулетку. Тут Вайсс был согласен с Аль-Рахимом. Но тем не менее осознанно впрягся в эту цепь взаимного доверия, где Маркус верил Рейнарду, как самому себе, а Ронан безоговорочно доверял Маркусу. Осталось только закольцевать.

Нервозность ученика отдавалась тонким сопрано где-то в районе левого виска. Страж прикурил от свечи и залил в чайник кипяток, где уже были соединены в фирменных пропорциях лимонник, мята и чёрный чай. В любой другой день он бы скорее созвал Стражей, чтобы выслушать демона, но с недавних пор предпочитал самостоятельно принимать решения. Словно вернулся в далёкое прошлое изгоя, обучающего пустынных  бродяг гадать на куриных костях.

—  Вежливо поддерживающий снос барьера демон — это ли не ирония? — выдохнув колечко сигаретного дыма, маг разлил чай по чашкам, поставил на поднос и перенёс к журнальному столику. Вокруг дивана тем временем, подобно белой акуле, крутился Лурия, не спуская напряжённого взгляда с лисицы.

—    В любом случае я готов вас выслушать.

Ронан сел обратно в кресло, Сармад привычно незримой тенью навис над его правым плечом. Иллюзорное, почти фантомное ощущение чужого присутствия наполнило воздух в кабинете жаром каирских песков.

Рейнард не стал ходить вокруг да около, сразу выложил всё, как есть — не только лишь барьер был проблемой. Мироздание уравнивает риски. Либо погибнуть от кошмарной аномалии из-за грани миров. Или выпустить могущественного мага, желающего подчинить себе весь мир, ни больше ни меньше. Вайсс слушал, не перебивая, ведя в голове свою беседу с тенью, которая всё ещё была свято уверена в том, что сидящий на диване лис убил его в тех катакомбах.

Кицуне не убийцы. Если и убивают, то из ревности или самозащиты. Они не любят стоять в авангарде боя. Тебе ли не знать, демонолог.

Аль-Рахим фыркнул.

Но и лисица способна нанести смертельный удар в спину.

Если лис был в пентаграмме, как он мог приблизиться к тебе, Сармад?

Буря улеглась. Путник в обветшалых бедуинских одеждах опустил голову и задумчиво хмыкнул.

Ронан же вновь обратил всё своё внимание на Рейнарда и Маркуса, мрачнея с каждой пройденной секундой, с каждым сказанным словом. Даркхолд. Вайсс выглядел озадаченным, какое-то время его взгляд бегал, не концентрируясь ни на чём конкретно. Маг думал. Поднимал воспоминания из прошлого. Пока наконец не поднял руку, призывая всех немного помолчать.

Таращилась нитка, да игла за собой потянула.

А тебя потянуло на пословицы?

Нет, просто вспомнилось кое-что.

Говори.

Сармад всё ещё злился, но, что удивительно, слушал очень внимательно. Поразительно для того, кто хотел прикончить лиса голыми руками.

Даркхолд. До чего же глупое название. Но я его слышал. Однажды.

— Эта книга… —  начал Ронан, игнорируя до поры до времени сказанное Сармадом. —  Ты утверждаешь, что сторонники Блэка ищут её?

Вайсс прищурился, будто не верил ни единому слову.

— Но это невозможно, — брови Стража взлетели вверх в немом удивлении. —  Она была уничтожена много столетий назад. Если не раньше. Почти что притча во языцех.

Ты так уверен, что т а к а я книга может умереть?

Аль-Рахим усмехнулся, когда в помещении воцарилась поистине мёртвая тишина.

Я уверен, что в твоей библиотеке можно найти что-то конкретнее глупых пересудов. Посмотрим в Архиве?

Ронан нахмурился. А ведь это мысль.

— Если это правда, то у меня встречный вопрос, мистер Хельсон, — Страж подался вперёд, и пол задрожал от земляной угрозы. —  Зачем вам Даркхолд? На самом деле?

И пронизывающий взгляд Вайсса впился в Маркуса Эмона, потому что вопрос был задан для двоих.

Маркус отчетливо чувствует тонкий шлейф сомнений со стороны стража. Ему не нужно даже прислушиваться. Он был готов к этому. Зная наставника, шаман и не надеялся, что будет иначе и не смеет в этот момент осуждать ворожея. Такая реакция - это нормально. Ронан Вайсс хранил в себе бесчисленное количество тайн и обладал слишком ценными знаниями, чтобы вот так просто взять и довериться первому встречному. Тем более, учитывая что этот первый встречный был демоном, что осмелился нанять воров ни так давно ограбивших библиотеку. И ведь только История Аркана нашла обратную дорогу домой. Вайссу пришлось пойти на сделку со взбалмошным вампиром и пожертвовать еще пару книг из архива. Маркус мог бы помолиться за то, чтобы если те и не вернутся в руки к Ронану, то кто-нибудь всенепременно снимет их с трупов этой парочки. Но вышло так, что молился он в последний раз лет эдак девяноста назад и уже давно позабыл все священные слова, что когда-то произносил в высоких стенах Базилики. В общем, если Маркус Эмон доверял своему демону, то это не значило, что ворожей должен был делать то же самое. Он прожил долгую жизнь. И своими собственными глазами должно быть видел как люди и сверхи предают друг друга. Как преданно держатся за руки самые близкие, а потом этими же руками вершат судьбы друг друга, будто их никогда и ничего не связывало. Марк и сам, в каком-то роде, являлся таковым. Доверия в его сторону должно было быть ни чуть ни больше чем в сторону демона, которого он привел сегодня сюда. Но шаман умеет быть благодарным. И в своей благодарности он обещает, что никогда не придаст наставника. Он клянется ему в верности и будет поддерживать до тех пор, пока тот сам от него не отвернется. И если Ронан не собирается сделать это прямо здесь и сейчас, ему остается только принять сложившуюся ситуацию и выслушать их.

И он слушает. Рейнард решает говорить сам. Нельзя сказать, что Марк чувствует по этому поводу облегчение, но ему кажется, что сказать о книге лучше, чем сам демон он не сможет. В конце концов, ни Маркус Эмон ищет ее. Это ни его навязчивая идея пользуясь своим положением в определенном обществе вдруг обрасти своим мыслями и целями, желая свернуть с указанной ему дороги. Шаман не поощряет, но и не препятствует этому порыву. Кто-то может подумать, что ему просто интересно посмотреть за разворачивающимися событиями, стать их непосредственным участником. И все ради того, чтобы оказаться в нужное время в нужном месте, когда наступит финал. Но это совсем не так. Он не преследует в этой истории никакие цели. Он помогает Рейнарду потому что... Считает, что так и должно быть? Попроси он у демона о помощи, разве тот отказал бы? Это вряд ли. Их близость стала своеобразным катализатором для согласия без предварительных обсуждений и каких-либо слов вообще. Что бы не делал Рейнард Хельсон, впредь он может рассчитывать на помощь своего человека. Да, не исключено, что тот, рано или поздно, может высказаться по поводу слишком рисковых решений, но если демон не отступит, в конце концов примет это и пойдет за ним. От сегодняшней их встречи с библиотекарем зависело многое, пусть так и не казалось изначально со стороны. Да, маг мог сказать, что ничего не знает о книге и Маркус с Рейнардом поблагодарили бы его за чай и ушли. Но так не бывает. Ронан Вайсс, если что-то знал, то предпочитал говорить правду. Но эту правду нужно было заслужить такой же правдой. И никак иначе. Шаман предупредил об этом своего спутника заранее и тот пришел сюда осознанно. Он знал, что соврать ворожею не получилось бы даже у самого искусного лгуна, ибо тот видит больше, чем кто-либо другой. Стоит отдать должное демонической лисе. Он прислушался к словам мага и говорит с его наставником откровенно. Эмон же напряженно прислушивается к комнатному шуму, вдруг ставшему тяжелым, сухим и каким-то непривычно скрипящим. Он проводит языком по пересохшим губам и готов поклясться, сожми он сейчас зубы чуть сильнее, на них точно захрустел бы песок. Ему хочется сделать глубокий вдох, но где-то на подсознательном уровне что-то говорит ему, что как раз сейчас не стоит этого делать. Кончики пальцев неприятно нервно покалывают и дыхание в край сбивается, когда Вайсс говорит, что книга была уничтожена много столетий назад. А дальше наступает давящая тишина. Звуки в комнате становятся на несколько тонов тише, сторонний фон куда-то совсем уходит. Слова Рейнарда слышатся где-то совсем в отдалении. Как из-под толщи воды. Обычно и без того размытая картинка в его глазах, кажется, окончательно теряет свои очертания, сливаясь в одну большую цветовую мешанину. И в этом состоянии он чувствует только одно: как дрогнула земля под его ногами. Кажется, он окончательно утонул в этой воде, вдруг оказавшись под пристальным взглядом своего наставника. Достиг дна. Задержать дыхание - значит задохнуться. Вдохнуть - верная гибель. Что он должен сказать сейчас Ронану? Имел ли он право говорить за демона? Сколько из того, что тот ему рассказал он сейчас может рассказать наставнику? Ронан Вайсс не был глуп. Он знал, кто из двух находящихся здесь сверхов является самым слабым звеном. Зачем пытаться проверять слова демона на вшивость, если прямо перед ним есть тот, кто не посмеет сказать ему неправду. Подло? Но даже при таких обстоятельствах Марк ловит себя на мысли, что просто не может обозлиться.

Полностью увязший в своих ощущениях Эмон обретает дар речи только тогда, когда чувствует как тонкие нити протянутые между ним и его спутником натягиваются словно остро режущие кожу струны. Демонический жар, медленно наполняющий комнату не обжигает, как обжигал когда-то в одну из их первых встреч в Аркане. И это ощущение вызывает в нем весьма смешанные чувства. Он опускает глаза на свои руки, переворачивает ладонями вверх, присматриваясь, и только после этого поднимает взгляд на вставшего с дивана демона, укрывшего его собой от взгляда наставника. Ронан Вайсс, кажется, ранее говорил об иронии. Ни так ироничен демон "любезно соглашающийся" на помощь сомнительного характера. Куда гораздо ироничней выглядит демон, что горит желанием защищать смертного. И Марк чувствует это желание не меньше, чем дрожь в собственной руке, что держит внезапно потяжелевшую чашку. Лис ведет себя весьма резко. Никто не говорил, что все должны приклонить колено перед великим и ужасным хозяином библиотеки, зная, какой силой тот обладает. Никто не говорил, что все должны захлебнуться от страха, как только почувствуют дребезжание здешних стен. Кицунэ не боится ни его, ни того, кого ворожей пригрел внутри себя. Не боится и намерен получить то, зачем пришел. Потому что решает выложить Ронану все, что говорил и самому Маркусу. Они обсудят произошедшее позже. Наедине. Демон получит свою благодарность за столь благородный поступок. И возможно шаман забудет ему "сахарную" причуду. Но это только возможно. Рейнард любит губить горячие речи спонтанными переходами в глупости. Сдался ему этот сахар...

- Я не прошу тебя верить ему. - Так и не сделав ни одного глотка из чашки, Маркус старается как можно более аккуратно поставить ту на столик. Но в какой-то момент ее содержимое таки переваливает через край, что заставляет Эмона вздохнуть обреченно и свободной рукой потереть напряженные непривычно смазанной картинкой глаза. Он уже начал привыкать к этому. Ни так страшно, как полная потеря света в них ни так давно. Такое случается, но все возвращается в норму, если это можно так назвать. Но о том, что он уже почти готов к худшему исходу, он пока еще не готов сказать ни одному собравшемуся в этой комнате. - Но я бы не привел его сюда, будучи в сомненьях. - Марк снова поднимает голову, взглядом призывая Рейнарда вернуться к нему. И только после этого вносит небольшое уточнение своим словам. - Я бы не привел его к ТЕБЕ. - И за сделанное он готов понести любую ответственность, если он снова ошибается. Нет, это не сомнение. Он бы не стал сомневаться ни в ком из них двоих. Только лишь в себе и в блуждающем между мирами путнике, который наверняка нашептывает наставнику в ухо собственные мысли по сложившейся ситуации. Скорее всего, смотря на них с более критичной стороны. Ведь в последнюю их встречу, тот считал, что именно кицунэ лишил его жизни и был очень зол. - Мне самому книга не нужна. Я не практикую темные заклинания. Они могут заставить прогрессировать мое проклятье, которое возможно заберет у меня ни только зрение. Мы оба это знаем. - Эмон поджимает губы. Он не очень любит касаться этой темы, ибо говорить очевидное и снова придаваться не слишком приятным думам - это весьма в его стиле, но он бы не сказал, что ему это приятно. - Я лишь помогаю тому, кому отдал бы тысячелетия, если бы они у меня были. - Он скажет прямо. Нет смысла скрывать то, что и так очевидно. Ему кажется, что он способен выдержать еще как минимум один тяжелый взгляд. Но это не точно.

Маркус с самого начала сказал демону: если что, их встреча ограничится лишь чаепитием и обсуждением грядущего падения барьера, про которое демон был любезно проинформирован. Если Рейнард не посчитает нужным доверять Стражу так же, как это делает его ученик, он не заведет разговор о своих делах, ведомых в стороне от Проклятых. Так он считал и наоборот. Если Страж так и не согласится помочь, он опустит затронутую часть разговора и коснется совершенно других тем. Он не делал ставки, не ожидал от библиотекаря ни снисхождения в виде протянутой руки помощи, ни обоснованного отказа и нежелания иметь адской тварью что-либо общее. Он лишь ждал и наблюдал. Хотел собственными глазами увидеть, как старый ворожей стоит перед выбором, если тот не был предопределен еще до того, как демон впервые вступил в это здание. Он чувствует это мгновение демонической сущностью прямо сейчас, стоя перед столом Стража. Повисшее в воздухе напряжение, возникшее вовсе не из-за вспыхнувшей демонической энергии, разрастающейся, стремящейся если не захватить, то однозначно расширить личное пространство. Терпкий привкус сомнений, противоречащие друг другу плотный древесный запах библиотеки и сухой, режущий глотку пустынный. Рейнард оказался здесь далеко не потому, что уловил возможность заполучить хоть каплю чужого расположения, когда Вайсс потребовал откровенных ответов. Им двигало лишь желание защитить ученика, подвергнутого не меньшим сомнениям и получившим их исключительно из-за сомнительной связи. Одной-единственной. С демоном, к которому ни один ворожей не будет питать непозволительное чувство доверия. Кицунэ привык к этому за свои тысячелетия. И Рейнард знает, что, говоря правду о собственных мотивах сейчас, едва ли склоняет Стража на помощь. В нем не было ни грамма той непорочной чистоты в его помыслах и пацифистских целей. Всего лишь развлечение, любопытствующий лисий интерес и врожденная жажда насолить, обернуть всё против. Он не скроет это, потому что так хотел Маркус. Не скроет, потому что сейчас добивался совершенно не чужого доверия.

Рейнард делает неуверенный шаг назад, лишь когда слышит за собой голос Марка, и оборачивается к нему. Демоническая сущность, до того воинственно отстаивающая своё и скалящаяся в ответ на угрозы, мерно затихает. Дышать становится лишь немного легче, но возникшее в теле напряжение степенно спало. Рейнард склоняет голову, смягчая взгляд, как только тот касается очертаний шамана, и про себя повторяет уже сказанные слова. Его ворожею не стоило признаваться в таком доверии. С каждым произнесенным словом, касающимся его, он смущает его больше и больше, заставляет чувствовать себя не столько неловко, сколько... потерянно? Именно так. Он не знает, что говорить в ответ, кроме самых трогательных благодарностей. Не знает, как поступать и как держать себя, когда за тебя заступаются так. Предельно откровенно, возлагая надежды, которых демон едва ли когда-либо получал до того, как в его жизни появился этот человек. И всё сказанное - чистая правда. Пытливая лиса не видит в них ни капли лжи, оттого и воспринимается всё острее, громче, еще больше смущая. Демон ловит взгляд Марка и возвращается к нему, окидывая обеспокоенным взглядом, чувствуя его потяжелевший фон и аккуратно поправляя неполную чашку партнера. Настолько остро сложившаяся ситуация бьет по его человеку? Может ли он сам хоть немного убрать то напряжение, пронизывающее всего спутника, как когда-то тот делал своей магией? Рейнард осторожно, будто опасаясь делать резкое движение, касается чужого предплечья и медленно ведет по нему до запястья, после беря ладонь в свою руку. Опускает на неё взгляд, спокойно оглаживая большим пальцем и стараясь дать хоть немного собственного тепла в качестве безмолвной благодарности. Ведет подушечкой по рассекающим ладонь линиям. Возможно, маги нашли бы в них ответы на путь, уготовленный Эмону. Рейнард никогда не верил в нити судьбы до тех пор, пока она не возжелала раз за разом сталкивать его с сидящим сбоку человеком. Быть может, все же в них был хоть какой-то смысл? Рейнард прячет взгляд, будто бы речь идет совершенно не о нем, ведет себя отрешенно, скользя рукой по тылу кисти. Быть может, потому что не привык чувствовать неподдельное доверие к нему, кричащее о себе в каждом слове Марка слишком откровенно. Быть может, потому что все нутро сдавило тяжкое чувство безысходности, накрыло вместе с осознанием, насколько человеческая жизнь коротка и недостаточна для бессмертного существа. Что... раз уж Марк отказался от вампирской крови, раз уж решил, что демон просит его о невозможном, лису придется как-то принять его слова. Но он не может. И совершенно не представляет (как и не хочет представлять), что будет после этого. Рейнард растерянно сжимает руку крепче.

Лис не отпускает Марка, когда свободная рука тянется к сахарнице, а после ложка опускается в свою чашку. Он бесшумно размешивает ею чай, косо поглядывая на заговорившего с ними Вайсса. Значит, согласился верить если не демону, то своему ученику, что привел его в библиотеку. Демон принимает это как должное, коротко кивает ворожею, пускай про себя и задается вопросом, что именно заставило Ронана принять это решение. Был ли он вынужден подавлять волю пустынного духа, чья аура до сих пор чувствовалась в помещении? Быть может, у библиотекаря были свои планы на тех, кто собрался искать фолиант, сходящий за объект мысленного эксперимента Шредингера? Рейнард опасается подступить к сознанию Стража, так и не касается его разума, пускай ответы найти хотелось.

— Проблемы только начинают зарождаться. И без нашего вмешательства за каждой из них стоит нечто ещё большее, — лис пожимает плечом и наконец отпивает глоток из своей чашки. У Блэка развязаны руки; кто знает, какой будет его следующий шаг и как скоро он наступит? Межмирье уже захватило в себя души двух колдунов и вслед вверила им третьего призрака; кто знает, что стоит за тем мертвенным ничем? Поглотит ли оно весь Аркан? Собственные шалости казались ничтожными на фоне тех проблем, что закономерно следовали за каждым из пережитых инцидентов.

Следуя приглашению Стража, Рейнард поднимается с места, заботливо помогая встать Марку, и аккуратно вручает ему чашку с чаем, вверив в обе руки. Улыбается кончиками губ, улавливая одно из прошлых воспоминаний. Он делает это так же, как когда-то делал его человек.

Лис заинтересованно поднимает взгляд на Стража и, услышав слова четвертого присутствующего, хмурится. Совсем недавно он говорил Маркусу, что не верил в теории о существовании других миров. Он видел слишком много шарлатанов и безумцев - пустословов, не знавших ничего дальше собственной земли. Видел демонолога, как оказывается, не навсегда пропавшего в никуда. Лишь его история и слова Марка, побывавшего в межмирье, заставили кицунэ пересмотреть собственные взгляды. Масштабы того, что перед ними может быть открыто, пугали. Как и пугала сама мысль о том, насколько их история невидимыми нитями может быть переплетена с совершенно незнакомыми демону измерениями.

Что, если Сармад прав?

— Найдется ли в окружении темного мага проводник в другие миры?

Мысли вслух. Раз уж он знает о существовании "Даркхолда", значит ли это, что знает и про необходимость ступать в другое измерение, если это действительно так? Могли ли маги, создавшие Аркан и его измерение, быть теми самыми виновниками того, что фолиант оказался там, куда никогда не ступала нога ни Стража, ни шамана, ни кицунэ?

— То, что сейчас происходит в Аркане, упростит проход туда?

"История Аркана" на этот вопрос, увы, не давала ответа. Но недавно образовавшийся "провал", ведущий в межмирье, возможное снятие барьера с некогда ограниченного измерения заставляли напряженно думать, что ситуация могла оказаться обернуться для них намного хуже или лучше, чем они предполагали.

Рейнард осторожно, почти неуверенно ступает в технические помещения. Пугающий лисицу шепот залов библиотеки сошел на нет, пропала аура, следящая за каждым шагом существа, принятого за постороннего. Как только вокруг показались технические помещения, он почувствовал, как все вокруг мертвенно затихло, будто в вакууме. Режет лисий слух не меньше. Заставляет её обеспокоенно смотреть на стены, ища в каждой из них источник новых ощущений. Лишь тонкими нитями чувствовалась рябящая аура защитной магии. Так переливались скрытые от демона печати, иллюзии, кажется, окружавшие его повсюду и исходящие одновременно из неоткуда. Вместе с остальным пропала пронизывающая все, переплетенная с аурой библиотеки энергия Стража, пропала магия шамана, постоянно сопутствующая демону. «Марк». Он коротко зовет своего спутника, осторожно сдвинувшись в его сторону и прижавшись плечом к плечу, словно боясь потерять. Рейнард действительно боялся потерять извечную связь с ним. «Я ничего не чувствую». Даже не чувствует, донеслись ли его мысли до шамана. Лис нервно сглотнул, по телу пробежалась холодная дрожь. Кажется, даже сердце забилось учащенно. Он нервно обернулся, ища что-то, и неловко пошатнулся, ступая параллельно своему человеку. «Вся библиотека пронизана защитной магией». Он не хотел бы звучать в чужом разуме напугано, но, кажется, даже внутренний голос дрогнул. Он постарался скрыть это, услышав, как Ронан заговорил про пустынного духа.

— Демонологи не общаются с такими, как я.

Рейнард предостерегающе прищурился. Марк говорил ему, призрак из прошлого возомнил себе, что демон был виноват в его смерти. Разве у них двоих найдется повод, чтобы заговорить мирно?

— Что мы ищем? Работы ещё одного путешественника? — лис с подозрением косится на Стража. Окружающий его вакуум сделал взгляд острее. — Попробуем пообщаться, раз уж мой старый знакомый охотнее согласился помочь.

Что, если это ловушка? Лишь попытка взять тело Стража под контроль, прежде чем напомнить оглушенной лисице о незаконченном в катакомбах деле. Страшно, особенно когда что-то предусмотрительно глушило энергетику вокруг. Риски слишком высоки, но Рейнард слышал это, еще когда решился гнаться за "Даркхолдом".

«Будь аккуратнее». Говорит почти вслепую, выловив запястье Марка и придержав шамана за собой. Так будет безопаснее.

Сотканная из золотых магических нитей арабская вязь проступила на стене, ведущей в Архив. Сармад вспомнил, что умеет проворачивать подобные фокусы.

Живых путешественников и в моё время было с горсть. Но вероятность встретить живого путника других миров всё же не маленькая.

Ронан вытащил карманную пепельницу, щёлкнул крышкой и, сунув сигарету в зубы, прикурил. Склонив голову набок, он прочитал вязь и задумчиво нахмурился, покосившись на Маркуса. Его слова звучали убедительно — Эмон ручался за демона, прислуживающего злым силам и одновременно с этим бесконечно верным своему чародею, ручался за себя и за их общий секрет. Но больше всего Вайсс боялся не того, что Блэки узнают про гостя из иных миров, а что узнает Индра. Во время войны нужно считаться и со светлыми силами тоже, они могут принять меры, и увы, не всегда эти меры могут быть справедливыми даже по отношению к своим.

— Проблем не возникнет. Потому что Сармаду негде будет развернуться, — Ронан загадочно хмыкнул и указал на потолок. — Даже я здесь могу оглохнуть, а он и подавно.

В голове Стража раздался смешок. Аль-Рахим понимал, что Ронан имел ввиду, когда говорил про “развернуться”. Он ведь присутствовал при наложении защитных чар.

— Данное заклинание мне помогли сотворить другие Стражи, так что мистеру Хельсону придётся надеть это, —  Вайсс покопался в кармане и вытащил заранее приготовленный амулет. —  Специально для сверхъестественных гостей.

Он повернулся к Рейнарду и, по-отечески улыбнувшись, протянул сиреневый камень на цепочке. Сделанный из осколков сферы, которую неосторожно обронил воришка-вампир.

— Надень. Так ты сможешь войти в Архив.

Дождавшись, пока Хельсон выполнит просьбу (при контакте с демоном, амулет засветился, и состояние оглушения, гнетущее кицуне, рассеялось, как предрассветная дымка), Ронан взял Маркуса за руку и тихо добавил:

—  Всё будет хорошо. Я верю тебе, Маркус. И ты верь мне.

Потушив дымящуюся сигарету в пепельнице, библиотекарь повесил на воротник очки и, произнеся заклинание, сдул пепел в сторону стены. Письмена, проступившие на потёртых обоях, ярко засветились, геометрический орнамент пришёл в хаотичное движение. С приятным шипящим звуком кирпичики разошлись в стороны, открывая проход в длинный коридор, которого внутри Библиотеки быть явно не должно — уже знакомые фокусы с пространством, подобные карманному измерению внутри кабинета Ронана. Рейнард должен был оценить искусство мага, сотворившего этот проход в духе полотен Эшера: коридор с некомфортно симметричными дверьми резко уходил вниз, превращаясь в крутую лестницу, которую маг тут же подсветил ученику, чтобы тот не споткнулся в полумраке.

Ловушка для воров.

—  Идите за мной. Здесь недалеко.

Смело переступив порог, Вайсс мысленно обратился к Сармаду с вопросами о том, что им предстоит найти. Демонолог честно признался, что все свидетельства могут быть уничтожены, а пути в мир “Даркхолда” стёрты, если маги прошлого приложили к уничтожению книги руку. Подобные артефакты не так-то просто стереть с полотна вселенной — могущественные вещи создают во множественных экземплярах люди по разные стороны врат сосуществующих миров. Одна монета, но другая плоскость. Что-то в этом духе.

—  Сармад говорит, что у подобных “Даркхолду” книг во всех мирах есть близнецы. Это как если бы двум людям одновременно пришло в голову написать один и тот же роман в одно и то же время.

Вайсс наступил на лестницу, и пол поменялся местами с потолком. Шутки с гравитацией никак не ощущались, просто изменилась перспектива. Страж подошёл к ещё одной стене с рисунками, произнёс заклинание и сдул пепел — проход открывал вид на ещё одну лестницу вниз.

—  Например, в Каире Сармад искал рунический меч. Близнец которого тоже был уничтожен в другом мире. Казалось бы, да? Уникальная реликвия. Кстати…— Ронан притормозил на пороге очередного спуска, обратившись к Рейнарду. — Тебе удалось забрать тот меч?

Вайсс спрашивал беззлобно, скорее с академическим любопытством.

—  Сармаду интересна его судьба.

Неправда.

—  Не паясничай.

Страж поморщился, выслушав порцию ворчания от коллеги-демонолога, и, снова подсветив ступеньки Маркусу, улыбнулся ему, как бы говоря, что всё в порядке. Никто никого сегодня не убьёт.

Маркус все еще зол. Да, даже несмотря на то, что наставник, видимо, смог найти какой-никакой общий язык со своим... попутчиком, то Эмон оставался настроен если и не агрессивно, то весьма недоверительно. Но он бы и не стал отрицать, что в какой-то степени продолжает испытывать и легкую жалость в сторону путешественника между мирами. У него была тяжелая судьба. Врагу не пожелаешь быть затянутым в межмирье. Особенно в то, из которого Ронан его вытащил. Воспоминания часто возвращают шамана в тот день. Он пытался вспомнить, что чувствовал тогда. Но разум не проецировал ничего, кроме тянущего страха, который нарастал с каждым мгновением все сильнее и сильнее. Еще никогда Маркус Эмон не чувствовал себя более беспомощным и слепым. Еще никогда он не чувствовал такого отчаяния, забирающегося прямо под кожу, достающего своими скользкими пальцами прямиком до самой души. Он понимал, что если бы угодил в разлом один, то никогда бы оттуда не выбрался. Может быть, ему бы удалось какое-то время пересидеть за очередным безжизненным, напрочь высохшим холмом в полном молчании, пытаясь контролировать свое сбившееся частое дыхание. Но те существа, все равно, рано или поздно нашли бы его. Они пришли бы за ним. Теплым, полным магической энергии, которой он не смог бы воспользоваться. Зато они бы вполне нашли ей применение. Возможно, она продлила бы им жизнь. Можно было бы сказать: "Не слишком плохая смерть. Стать частью естественного отбора", но нет. Не в этом случае. И ему бы не хотелось испытать это чувство еще хоть раз. Поэтому он был за утрату барьера. Сверхи всю жизнь скрывались. Они умели делать это. Они терялись среди обычных людей и вели свою теневую жизнь настолько умело, что только самые суеверные могли догадываться об их существовании. Но даже находя что-то необычное, ничего не могли доказать. Слишком подозрительных называли безумцами. Поэтому, если выбирать между двух зол, он бы, пожалуй, выбрал обычных смертных, нежели тех тварей, с которыми им довелось столкнуться в разломе. Времена инквизиции давно минули. Ведьм давно никто не жег на костре, а твари по ту сторону этого мира выжигали таких как они изнутри. Он... Не должен был чувствовать злость. Сармад вывел их из западни и предупредил, что рано или поздно, зло тоже найдет оттуда выход. Путник спас им жизнь и сказал о надвигающейся опасности. Но стоило ему лишь раз оступиться и, все, доверие иссякло. Разве Марк не считал, что каждое из живых существ достойно быть прощенным? Разве он сам не был прощен? Может быть и был. Человеком, что сейчас вел их во внутренние помещения библиотеки. Туда, где находился архив. Нужно ли ему было еще чье-то прощение? Нет. Этого ему было достаточно для того, чтобы в какой-то мере отпустить себя. Это и позволило ему задержаться в Аркане. Это и позволило ему найти подле ворожея свое место. И теперь это заставляло Марка в какой-то мере поверить и Сармаду. Ведь Вайсс поверил. И он сможет.

Эмон ничего не говорит, когда Ронан отдает демону амулет. Он только прислушивается к магическому фону, что исходит от безделушки и переключается непосредственно на Рея, чтобы теперь приковать свое внимание к нему. Тщательно прощупывая внутреннее состояние кицунэ, он глубоко выдыхает, чувствуя нескрываемое облегчение со стороны того. Это ощущение приятно греет душу. Нет, он ни в коем случае даже подумать не мог, что амулет только усугубит ситуацию. Вайсс никогда бы так не поступил. Опять же, если бы наставник имел что-то против, он бы просто не позволил им прийти. Даже несмотря на всю свою мягкость, он прекрасно умел говорить одно твердое слово: "Нет". А Эмон умел это самое "Нет" понимать. Так было бы проще, чем заманивать их сюда и что-то делать. Сама мысль об этом была абсурдна. Поэтому ее и не промелькивает в голове Маркуса. Он просто беспокоится. Слегка. За состояние вдруг оставленного без чутья лиса. Он знает какого это - ничего не чувствовать вокруг себя. Лишиться магии и не понимать, что ему делать. Шаман поджимает губы и именно в этот момент чувствует знакомое прикосновение к своей руке. Это был не Рейнард. Это был наставник, пожелавший принять участие в общей обеспокоенности своих гостей и успокоить хотябы своего подопечного. И это невероятно приятно. Марко кладет свою ладонь поверх руки наставника и аккуратно оглаживает ее в знак признательности. - Спасибо. Кроме тебя мне больше не к кому обратиться. - Он мягко улыбается и отпускает руку ворожея. Неопровержимая истина. Да, у него был Рейнард. Но если они оба уперлись лбами в тупик, то Эмон вряд ли бы согласился обратиться к кому-то кроме Вайсса. Человека, доверие к которому у него не покачнется никогда. Что бы не случилось. И вот такими поступками Ронан доказывает, что его подопечный не ошибается, делая такой выбор. Наверное, единственно правильный выбор в его жизни. Остальное же может быть глупостями, но он с ними соглашается и принимает их. Даже если будут заведомо вредны для него. Но они остаются с ним и он ни о чем не жалеет. Таков он. И ничего с этим не сделаешь.

- Ты задаешь странные вопросы, mon âme. Ронан Вайсс мой наставник. И он лично дал мне ключи от каждой ловушки, что скрывает библиотека. Может быть, мне и не приходилось в них попадать, но я в курсе свойств и последствий каждой из них. - Марк вторит демоническому шепоту, когда Рон приглашает их следовать за ним дальше вглубь помещений. Они вполне могли говорить и в голос. Марк и не сомневается в том, что ворожей их прекрасно слышит. Но таки голос он понижает намеренно, соблюдая хоть какие-никакие меры приличия. - Так значит бывают случаи, когда ты выползаешь из своей норы работать по-настоящему, а не просто наблюдаешь со стороны за тем как работаю я? - Марк не сдерживает тихого смеха, этими словами как бы намекая, что в основном он таки видел демона только именно за таким времяпрепровождением. Ведь они не раз сталкивались в "нужное время" в "нужном месте" и Рейнард, в основном, просто водил носом, что-то вынюхивая поблизости. Собирал информацию. Скорее всего, для себя. - Мсье Хельсон, к слову, весьма осведомлен о некоторых событиях в Аркане и не только. И, думаю, в благодарность за помощь он может рассказать тебе что-нибудь интересное. - Эмон заговорщически улыбается, бросив короткий взгляд на силуэт своего спутника. Он знает, что Вайсс вряд ли станет его пытать. Он может спросить что-то важное, но едва ли оно коснется дел проклятых. Что-то поверхностное. Типа не в курсе ли он чего-либо, что могло бы поспособствовать таким адским беспорядкам на улице. Или что-то еще прозрачней: какие именно книги хранятся в его коллекции, и не желает ли он пожертвовать что-нибудь в фонд на благо общего просвещения обычного люда. Не может. Но, наверное, ему скрипя душой пришлось бы оторвать что-то от сердца. Это было бы забавно. По крайней мере, до тех пор, пока они не перешагнут порог квартиры. Тогда Марку будет уже не до смеха. Ему вообще не до чего не будет. Но, пожалуй, в столь щекотливой ситуации он оставит эти мысли при себе, отворачиваясь сразу от всех и делая вид, будто очень занят разглядыванием здешнего интерьера. Напряженно так всматривается. Типа прислушивается к своему артефакту. Но на деле тот даже не потеплел. Зато потеплели его щеки.

Книги - близнецы. Это звучит вполне логично. Эмон часто задумывался о параллельных мирах и о наличии в них одинаковых предметов. Они могли быть так похожи и так не похожи на их мир одновременно, но все таки имели в себе какие-то определенные ключевые предметы. Но это только предположения, основанные все на тех же древних фолиантах, до которых Марко удалось дорваться не только в здешних библиотеках, но и в других, в которых ему удалось побывать, когда он путешествовал по миру. Вообще, временами в нем вспыхивала дурная мысль о том, что он мог бы себе позволить красть хотябы по одной книжке из каждого места под своим истинным лицом и съезжать из города еще до того, как тех хватятся. Собралась бы неплохая библиотека из наворованного добра и он бы с удовольствием отдал все наставнику, зная, что никто не сохранит их лучше, чем он. Но вовремя останавливал себя. Ибо каждый фолиант был достоин того, чтобы иметь свой собственный дом. И их дом там, где они уже есть. Не важно, как они туда пришли. Важно то, что не руками Маркуса была проложена их дорога. - Если вы хотите сказать, что “Даркхолда” здесь нет, но он вполне может быть там, за барьером, то у нас становится на одну причину больше свернуть купол быстрее, чем кто-то кроме нас об этом догадается. - Он обращается к Рону, этим как бы спрашивая: "Как долго они еще будут ждать?" Смог ли наставник найти союзников? Он не задает прямого вопроса намеренно, потому что сейчас разговор идет совсем не об этом. Проблема кицунэ и путешественника между мирами тоже стояла ребром. С ней хотелось бы разобраться в первую очередь. Дабы на одну из них стало меньше. Если те до чего-то договорятся, Эмон хотябы будет знать, что никакой обиженный с "той стороны" не ведет на лиса охоту.

Рейнард раздраженно-обиженно фыркает, слыша тихий смех со стороны Маркуса. Эмпат прав, ему не доводилось видеть, к каким методам воздействия прибегает демон; быть может, это даже к лучшему. Хотелось верить, что в незнании человеческий сон будет крепче, а среди ответных чувств не зародится пугающее отвержение. Меньше всего ему хотелось видеть именно это. Кицунэ вовремя давит в себе ответное желание съязвить, что лишь один из них может наблюдать за работой другого. Он обращается к чужим чувствам, прежде чем озвучить свой ответ. Едва ли замечание и тихий смех Марка были болезненным упреком. Скорее безобидны, дразнящие. Именно поэтому Рейнард пытается подхватить чужие чувства и вторить им в своим ответе. — Мсье Эмон забыл, как один французский юноша сам же прервал мою единственную попытку "работать по-настоящему", — действительно, если бы не маг, спешивший к своему покровителю через бальный зал одного парижского особняка, какое бы воздействие оказал на Странника демон? Мог ли он в корне обрубить связывающие чужие эмоции нити? Так, чтобы уже тогда обреченный мальчишка более не был способен контролировать того, кто звался его отцом? Как далеко бы кицунэ зашел в поисках нужной информации? Раз за разом Рейнард думал, что точкой, в которой вся их история, приведшая к встречам в Аркане и тому, что у них имеется сейчас, начала формироваться именно такой, был его последний день в Париже. Тот самый, когда Рейнард так и не решился сделать шаг навстречу и попросить Эмона уехать вместе с ним. Однако сейчас Марк заставляет мимолетной мысли подать совершенно другую идею: у них был не один и не два переломных момента, когда их пути сворачивали бы в совершенно иные стороны. Разные исходы их истории отразились бы в тысячах похожих и одновременно различных вселенных. Их масштабы невообразимы. — С тех пор я лишь даю тебе возможность проявить себя. А еще горячо любимое тобою внимание. Разве ты посмеешь от него отказаться?

Взбодрившись, демон плутовато улыбается в ответ. Недолго. Потому что ему кажется, что чужие слова о помощи с его стороны сказаны нарочно, в отместку. Потому что ему кажется, что чужая заговорщицкая улыбка не сулит ничего хорошего. На короткое мгновение Рейнард вскидывает бровь, смотря на своего партнера и задавая немой вопрос, чем именно он, по мнению Маркуса, может поделиться. Особенно учитывая его причастность к клану и тот факт, что все игры, которые, вероятно, он намеревается совершить против, должны быть продуманы наперед. Загоревшись идеей увести древний фолиант из-под носа Проклятых, он, тем не менее, не собирался разбрасываться информацией о них. Лишние всесторонние "утечки" не были ему на руку. Ровно как и в напряжении держало желание контролировать всё, что остальным дозволено знать о клане. Оттого Рейнарду хотелось верить, что равноценная за помощь плата позволит ему не становиться в собственных же глазах предателем, необдуманно выдавшим своих людей. Впрочем, прозвучавший со стороны хранителя библиотеки ответ насчет помощи кицунэ позволяет тому несколько расслабиться и, соглашаясь, молча кивнуть. Он бросит короткий взгляд на своего человека, старающегося извернуться от его охотных до чужих мыслей сетей, обращает внимание на немного изменившие тон щеки и беззучно добавляет в чужом сознании: «Я всё вижу. Бесстыдный». Каким бы коварным ни был поступок Маркуса, чуть ли целиком не сдавшего его своему наставнику, Рейнард не только понимал необходимость ответной платы за помощь с "Даркхолдом", что бы книги архива им ни сказали, но и... в какой-то мере был не против, даже хотел подсобить? Лишь небольшой частичкой своей темной сущности, быть может. И Рейнард едва ли может разобрать, чем именно вызвано это чувство. Уважением и незримым благоговением перед Стражем, согласившемся принять их в собственном Храме знаний? Подобно демонической сделке, желание устроить равноценный обмен, признание чужой помощи и расположенности к ним? Или же оно было навеяно чувствами Марка к своему наставнику? Осторожно перебирая в руке надетый на шею артефакт, Рейнард позволяет на время их пути в архив погрузиться в себя, обдумывая последний вопрос и пытаясь разобрать собственные чувства, различить, что в них ложно или навеяно извне, а что исходит от его собственного сердца.

Он возвращается к своим спутникам лишь тогда, когда вынужден прислушаться к словам своего человека. Ещё один насущный вопрос. — Вы ищете поддержку лишь среди определенных лиц? — Рейнард отпускает кулон, которого до того, ощупывая его энергию, оглаживал кончиками пальцев, и поднимает взгляд на Вайсса. Ему интересны намерения Стража и его ученика. Интересно, как они вообще представляют развитие этой ситуации. Потому что, с одной стороны, всякому хотелось бы иметь на своей стороне весомых союзников. Особенно когда дело касалось таких масштабов. С другой, едва ли им нужна была всеобщая огласка и распространение слухов. Потому, лишь допустив мысль о том, что он мог бы обратиться к собственным каналам связи, демон отставляет её в сторону. Разумеется, пока аналогичная идея не прозвучит со стороны магов. — Уверен, многие в городе поддержали бы снятие барьера. Другой вопрос - каковы будут их намерения и что может заставить их изменить свое мнение, — лис задумчиво хмыкает, поправляя свой пиджак, а после оборачивается к Маркусу. — Что насчет твоих связей? — могли ли они перекрыть нехватку сторонников, названную Вайссом? Вероятно, его возлюбленный уже думал о том, кому мог довериться и уже сделал свой выбор относительно других. Однако Рейнарду все равно хотелось услышать его мнение. Какими бы причудливыми ни были наклонности француза, тот наверняка мог обрести пару надежных людей на работе. Полиция, академия, ковен... Порой Рейнарду казалось, что, лишь единожды увидев своего партнера за работой, он совершенно не знал о его жизни за пределами дверей его квартиры. Лишь немного - о библиотеке и Страже, к которому ученик питал необычные, но одновременно знакомые чувства из его далекого прошлого. Об его учениках, к которым тот относился с великодушным трепетом и заботой. И пускай всё это - уже непозволительная, невидимая многими частичка чужой души, Рейнард ловил себя на мысли, что далеко не всё о Марке было доступно ему.

Впрочем, им не стоило отвлекаться. Вопросом первостепенной важности был фолиант, за информацией о котором демон с человеком пришел сюда.

Поначалу Рейнард позволяет себе немного осмотреться в открывшемся перед ними помещении архива, как если бы действительно мог ориентироваться в нем. Однако мгновениями позже его внимание перестраивается на нечто другое - чужой фон. Изменившийся. Прорезавшаяся сквозь оболочку библиотекаря энергетика, что была забыта в далеком прошлом. Кажется, кицунэ вновь чувствует, как зной и сухость повисла в воздухе. Он внимательно, подобно зверю, следит за тем, кто скрывался под личиной Стража, но больше не являлся им. Следил неприлично долго и напряженно. Возможно, не столько от того, что опасался вышедшего из-под контроля духа. Возможно, не потому что вспомнил его обещание мести, брошенное в последние мгновения перед тем, как демонолог исчез. Ощущение того, что Рейнард упускает что-то важное, назойливо ныло где-то внутри. Его напрягало, что он даже не мог понять, что именно вызывает в нем это чувство чего-то утерянного. Прошедшая мимо его внимания деталь? Момент из воспоминаний? Рейнард не знал. И именно это незнание больше всего заставляло его взгляд становиться острее, придирчивей, более цепким. Оно превращается в напряжение и ожидание подвоха, когда, очевидно, немертвый Сармад просит его передать книгу. И Рейнард, протягивая её, осторожно прислушивается к духу в непосредственной близости к нему, стараясь уловить что-то в нем.

— Хочешь сказать, что "близнец" фолианта должен находиться в загробном мире? — Рейнард на мгновение хмурится. — Ты бывал там, ворожей?